ГЛАВА ПЕРВАЯ

МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ

Мистер и миссис Дурсль из дома четыре по Бирючиновому проезду могли бы с гордостью заявить, что они-то уж, спасибочки, абсолютно нормальные люди. Уж от них-то никак нельзя было ожидать участия в чем-нибудь странном или загадочном, потому как они весьма неодобрительно относились к подобной чепухе.

Мистер Дурсль был директором фирмы под названием "Граннингз", которая занималась изготовлением сверл. Это был крупный, мясистый мужчина, шея у него практически отсутствовала, хотя усы были очень пышные. Миссис Дурсль была сухопарой блондинкой, зато ее шеи хватило бы на двоих, что было весьма кстати, так как большую часть своего времени миссис Дурсль тянула ее за садовую изгородь, следя за соседями. У Дурслей был сын по имени Дадли, и, по их мнению, не было в мире чудесней дитяти.

У Дурслей было все, чего только можно пожелать, но, кроме того, у них была одна тайна, и больше всего на свете они боялись, как бы ее кто-нибудь не раскрыл. Они не представляли, что с ними станется, узнай кто-нибудь правду о Поттерах. Миссис Поттер доводилась миссис Дурсль род-ной сестрой, но они годами не виделись; сказать по правде, миссис Дурсль делала вид, будто у нее и нет никакой сестры, потому что сестрица со сво-им муженьком-раздолбаем были абсолютно недурслевской породы. Дурсли содрогались от одной мысли о том, что скажут соседи, явись к ним на улицу Поттеры. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть сынишка, но никогда его не видели. Этот мальчик давал лишний повод держаться от Поттеров подальше: Дурсли не хотели, чтобы Дадли водился с таким ребенком.

Когда мистер и миссис Дурсль проснулись утром серого, скучного вторника - а тут-то и начинается наша история, - в хмуром небе не было ни малейшего намека на то, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи. Мистер Дурсль что-то мычал себе под нос, выбирая на работу галстук поскучнее, а миссис Дурсль щебетала последние сплетни, с трудом водрузив упирающегося и орущего Дадли в высокий стульчик.

Никто и не заметил большой золотисто-коричневой совы, промелькнувшей за окном.

В половине девятого мистер Дурсль взял портфель, клюнул в щеку миссис Дурсль и попытался поцеловать на прощанье Дадли, но промахнулся, потому что Дадли бузил и пулялся по стенам кашей. "Мелкий обормот", - хихикнул мистер Дурсль, выходя из дома. Он сел в машину и задним ходом отъехал от дома номер четыре.

Лишь на углу он заметил первый признак странности - кошку, которая читала карту. В первое мгновение мистер Дурсль даже не осознал увиденного, но проехав мимо, резко обернулся. На углу Бирючинового проезда действительно сидела полосатая кошка, но никакой карты не наблюдалось. Что же это за фигня такая? Наверное, игра света. Мистер Дурсль моргнул и уставился на кошку. А кошка уставилась на него. Делая поворот и выезжая на дорогу, мистер Дурсль следил за кошкой в зеркало. Теперь она читает табличку "Бирючиновый проезд" - да нет, просто смотрит, кошки ведь не умеют читать ни карт, ни табличек. Мистер Дурсль встряхнул головой и выбросил из нее кошку. И по дороге в город он думал исключительно о крупном заказе на сверла, который рассчитывал сегодня получить.

Но при подъезде к городу сверла напрочь вылетели у него из головы. Потому что, застряв в обычной утренней пробке, он не мог не заметить огромного скопления странно одетых людей. Людей в мантиях. Мистер Дурсль не выносил всяких чмошников в дурацких прикидах - да взять хотя бы обмундирование современной молодежи. И нате вам - опять какая-то идиотская мода! Он забарабанил пальцами по рулю, и взгляд его упал на кучку психов, сгрудившихся рядом с ним. Они оживленно перешептывались. Мистер Дурсль с возмущением заметил, что некоторые отнюдь не молоды; подумать только, тот мужчина даже старше его, а нацепил изумрудно-зеленую мантию! Ну и наглость! Но тут мистера Дурсля осенило, что это, видать, очередной идиотизм - эти типы явно собирают какие-то пожертвования... ну, разумеется. Движение возобновилось, и через несколько минут мистер Дурсль въехал на стоянку фирмы "Граннингз", и в голову к нему вернулись сверла.

Кабинет мистера Дурсля находился на десятом этаже, и он всегда сидел спиной к окну. Если б он сидел наоборот, этим утром ему было бы сложнее сосредоточиться на сверлах. Он не видел сов, мелькающих средь бела дня, зато их видели люди на улице; они показывали пальцами и разевали рты, а совы носились у них над головами одна за другой. Большинство сроду не видали совы даже ночью. Зато у мистера Дурсля было вполне нормальное, начисто лишенное сов утро. Он наорал на пятерых подчиненных. Сделал несколько важных звонков и наорал еще. Он был в чудесном настроении до самого обеда, пока не решил поразмяться и пройтись через дорогу, дабы купить себе в булочной кекс.

Он начисто забыл о людях в мантиях, но возле булочной наткнулся на очередное сборище. Проходя мимо, он смерил их гневным взглядом. Непонятно почему, но от них ему стало не по себе. Эта кучка тоже оживленно шепталась, но никаких емкостей для пожертвований он не заметил. И лишь на обратном пути, сжимая в кульке большой пончик, он сумел разобрать обрывки разговора.

- Поттеры, точно, так я и слышал, да, их сын, Гарри...

Мистер Дурсль замер. Его охватил ужас. Он оглянулся на шептавшихся, словно желая что-то спросить, но передумал.

Он бросился назад через дорогу, поднялся к себе в кабинет, рявкнул секретарше не беспокоить, схватил телефонную трубку и почти уже набрал домашний номер, как вдруг передумал. Он положил трубку и стал поглаживать усы, кумекая... нет, это глупо. Поттеры - не такая уж редкая фамилия. Наверняка имеется куча Поттеров с сыновьями по имени Гарри. Да, если на то пошло, он даже не уверен, что племянника зовут Гарри. Он даже ни разу не видел этого мальчика. Вполне возможно, он Гарви. Или Гарольд. И совершенно ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более она всегда так огорчается при упоминании о сестре. Мистер Дурсль ее не упрекал - если бы у него была такая сестричка... но тем не менее, эти люди в мантиях...

После обеда ему стало куда труднее сосредоточиться на сверлах, и в пять часов, выходя из здания фирмы, он был настолько взволнован, что врезался в человека, стоявшего у дверей.

- Извините, - буркнул он, когда маленький старичок пошатнулся и чуть не упал. Лишь через несколько секунд до мистера Дурсля дошло, что дедок одет в фиолетовую мантию. Тот, однако, ничуть не огорчился, что его едва не уронили. Напротив, он расплылся в улыбке и проговорил таким скрипучим голосом, что прохожие обернулись:

- Не извиняйтесь, милостивый государь, сегодня меня ничто не может огорчить! Ликуйте, ибо Сами-Знаете-Кто наконец сгинул! Даже маглы вроде вас должны праздновать такой счастливый, счастливый день!

Старичок обнял мистера Дурсля за пузо и отвалил.

Мистер Дурсль так и прирос к асфальту. Его обнял совершенно незнакомый человек. Его обозвали каким-то маглом, что бы оно там ни значило. Мистер Дурсль был в потрясении. Он поскорее сел в машину и помчался домой, надеясь, что все это плод его воображения, чего с ним сроду не случалось, так как мистер Дурсль крайне неодобрительно относился к воображению и его плодам.

Подъезжая к дорожке, ведущей к дому четыре, он первым делом заметил - и это отнюдь не прибавило ему настроения - ту самую полосатую кошку, которую уже видел с утра. Теперь она сидела на его садовой ограде. Он не сомневался, что кошка та самая - те же отметины вокруг глаз.

- Брысь! - громко скомандовал мистер Дурсль. Кошка не шелохнулась. Она только очень строго посмотрела на мистера Дурсля. Разве так ведут себя нормальные коты, интересно знать? Пытаясь взять себя в руки, мистер Дурсль вошел в дом, по-прежнему в твердом намерении ни о чем не рассказывать жене.

У миссис Дурсль был обычный, весьма приятный денек. За ужином она доложила мистеру Дурслю обо всех проблемах миссис Соседки с дочкой и о том, как Дадли выучил новое слово ("не буду"). Мистер Дурсль старался вести себя как обычно. Когда Дадли cложили спать, мистер Дурсль отправился в гостиную, как раз поспев к последнему репортажу:

- И в завершение выпуска: по сообщению орнитологов, сегодня повсеместно наблюдается необычное поведение сов. Хотя совы обычно охотятся по ночам и практически никогда не показываются в дневное время, сегодня поступили сотни сообщений о перемещении этих птиц с самого рассвета во всех направлениях. Эксперты не могут объяснить, почему совы вдруг переменили свою систему сна. - Диктор позволил себе ухмыльнуться. - В высшей степени загадочно. А теперь передаю слово Джиму МакГаффину с прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не ожидается ли сегодня новых совопадов?

- Об этом, Тед, - ответил метеоролог, - я ничего не могу сказать, но сегодня вели себя странно не только совы. Мне звонили телезрители из далеких уголков - Кента, Йоркшира и Данди, сообщив, что вместо обещанного дождя у них был настоящий звездопад! Наверно, кто-то решил заранее отметить Ночь Костров - рановато, друзья, до нее еще целая неделя! Зато сегодня могу обещать вам дождливую ночь.

Мистер Дурсль так и прирос к креслу. Звездопады по всей Британии? Совы средь бела дня? И повсюду загадочные люди в мантиях? И шепот, шепот о Поттерах...

В гостиную вошла миссис Дурсль с двумя чашками чая. Настроение у мистера Дурсля было прескверное. Надо бы ей как-то сказать. Мистер Дурсль нервно прокашлялся.

- Гм... Петуния, дорогая... ты в последнее время ничего не слышала о своей сестре?

Как и следовало ожидать, от потрясения миссис Дурсль разозлилась. Как-никак, они делали вид, будто никакой сестры не существует.

- Нет, - отрезала миссис Дурсль. - А что?

- Да тут в новостях порют всякую чушь, - промямлил мистер Дурсль. - Совы... звездопады... а в городе сегодня странно одетые толпы...

- И что? - огрызнулась миссис Дурсль.

- Да я просто подумал... может... это как-то связано... ну, ты понимаешь... с ее компанией.

Миссис Дурсль поджатыми губами отхлебнула чаю. Мистер Дурсль думал, осмелится ли он сказать жене, что слышал фамилию "Поттер", и решил, что нет. Вместо этого он как бы между прочим спросил:

- Их сын, он ведь одного возраста с Дадли?

- Может быть, - процедила миссис Дурсль.

- А как бишь его зовут? Говард, кажется?

- Гарри. Мерзкое, заурядное имя, раз уж ты спросил.

- А, ну да, - у мистера Дурсля екнуло сердце. - Да, я абсолютно с тобой согласен.

Он поднялись в спальню, и больше он к этой теме не возвращался. Пока миссис Дурсль принимала ванну, мистер Дурсль подкрался к окну и выглянул в сад. Кошка еще была там. Она смотрела вдаль на Бирючиновый проезд, словно чего-то ждала.

Может, ему мерещится? Разве это может как-то быть связано с Поттерами? Если да... если выплывет, что они, Дурсли, в родстве с парой этих... нет, такого ему не пережить.

Дурсли улеглись. Миссис Дурсль сразу уснула, а мистер Дурсль лежал без сна, все перебирая в своей голове. И последней его утешительной мыслью перед сном была та, что даже если в этом замешаны Поттеры, им совершенно незачем приближаться к нему и к миссис Дурсль. Поттеры прекрасно знают, какого они с Петунией мнения о них и им подобных... Он не мог понять, как их с Петунией могут впутать в происходящее - он зевнул и перевернулся на другой бок, - это их не касается...

Как же он заблуждался...

Мистера Дурсля уже относило в тревожный сон, а вот у сидевшей на заборе кошки сна не было ни в одном глазу. Она сидела недвижно, как статуя, и не мигая следила за дальним поворотом на Бирючиновый проезд. Она даже не вздрогнула, когда на соседней улице громко хлопнула дверца машины и когда у нее над головой пронеслись две совы. И только ближе к полуночи кошка наконец ожила.

На углу улицы, куда неотрывно смотрела кошка, появился человек - он появился так внезапно и так бесшумно, словно вырос из-под земли. Кошка повела хвостом и прищурилась.

Ничего подобного Бирючиновый проезд доселе не видал. Человек был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды - таких длинных, что их можно было заткнуть за пояс. Он был одет в длинный балахон, поверх которого до земли ниспадала пурпурная мантия, а на ногах красовались ботинки с пряжками на высоком каблуке. Из-под очков-полумесяцев светились ярко-голубые искрящиеся глаза, а нос был длинный и такой кривой, словно его ломали как минимум в двух местах. Звали этого человека Альбус Дамблдор.

Альбус Дамблдор, видимо, не осознавал, что на этой улице ему ничуть не рады - начиная с его имени и заканчивая ботинками. Он рылся в мантии, пытаясь что-то отыскать. Видимо, почувствовав на себе взгляд, он внезапно поднял глаза на кошку, по-прежнему глядевшую на него с другого конца улицы. Вид кошки его почему-то развеселил.

- Надо было догадаться, - пробормотал он, хмыкнув.

Наконец он нашел во внутреннем кармане то, что надо. Это оказалось чем-то вроде серебряной зажигалки для сигарет. Он откинул крышку, поднял зажигалку в воздух и щелкнул. Ближайший фонарь легонько хлопнул и погас. Он снова щелкнул - и следующий фонарь погрузился во тьму. Двенадцать раз щелкал Дамблдор тушилкой, пока на улице не погасло все, кроме двух далеких угольков - кошачьих глаз. Выгляни кто-нибудь в тот момент из окна - даже глаза-бусинки миссис Дурсль не смогли бы разглядеть происходящее на тротуаре. Дамблдор сунул тушилку обратно в мантию и двинулся к дому четыре, дойдя до которого, присел на ограду рядом с кошкой. Он не взглянул на нее, но вскоре заговорил.

- Любопытно встретить вас здесь, профессор МакГонагалл.

Он повернулся, улыбаясь, к полосатой кошке, но та исчезла. Вместо нее он улыбался довольно сурового вида женщине в квадратных очках той же формы, что и отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только изумрудной. Черные волосы были собраны в тугой пучок. Она явно была чем-то встревожена.

- Как вы меня узнали? - спросила она.

- Дорогой мой профессор, я в жизни не видал, чтобы кошка сидела как деревянная.

- Задеревенеешь тут - целый день просидеть на кирпичной стене, - сказала профессор МакГонагалл.

- Целый день? В то время как вы могли быть на празднике? По пути я видел с дюжину гулянок и пирушек.

Профессор МакГонагалл сердито фыркнула.

- Ну конечно, все веселятся, - бросила она недовольно. - Казалось бы, им хоть капельку осторожности, но нет - даже маглы заметили какую-то круговерть. И в новостях сообщили. - Она кивнула в сторону темного окна дурслевской гостиной. - Сама слышала. Стаи сов... звездопады... Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Звездопад в Кенте - держу пари, это работа Дедалуса Диггля. Никогда не отличался особым умом.

- Не надо их обвинять, - мягко ответил Дамблдор. - Последние одиннадцать лет нам так редко доводилось радоваться.

- Знаю, - раздраженно отозвалась профессор МакГонагалл. - Но это еще не повод рехнуться. Люди ведут себя крайне легкомысленно - разгуливают средь бела дня, даже не соизволив одеться, как маглы, и судачат.

Тут она скосила на Дамблдора колючие глаза, словно ожидая возражений, но тот молчал, и она продолжала:

- Лучше не придумаешь - в тот самый день, когда Сами-Знаете-Кто наконец сгинул, маглы узнают о нашем существовании. Надеюсь, он действительно сгинул, Дамблдор?

- По всей видимости, да, - ответил тот. - Так что есть чему радоваться. Хотите лимончик?

- Что?

- Лимончик. Это такие магловские леденцы, я их обожаю.

- Нет, благодарю вас, - холодно ответила профессор МакГонагалл, будто считая, что сейчас не время для леденцов. - Как я сказала, даже если Сами-Знаете-Кто сгинул...

- Мой дорогой профессор, мне кажется, вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это абсурдное "Сами-Знаете-Кто" - одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей называть его настоящим именем: Вольдеморт. - Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, занятый разлипанием двух лимончиков, этого, кажется, не заметил. - Везде такая путаница, если говорить "Сами-Знаете-Кто". Никогда не понимал, почему надо бояться произносить имя Вольдеморт.

- Я знаю, что вы не боитесь, - сказала профессор МакГонагалл с раздражением и с восхищением одновременно. - Но вы не такой как все. Всем известно, что вы единственный, кого боялся Сами-Знаете... ну ладно-ладно, Вольдеморт.

- Вы мне льстите, - спокойно отозвался Дамблдор. - Вольдеморт обладал такими силами, какие мне и не снились.

- Только потому, что вы слишком... как это сказать... благородны, чтобы ими воспользоваться.

- Какая удача, что здесь темно. Я не краснел так с той поры, как услышал от мадам Помфри, что ей нравятся мои новые меховые наушники.

Профессор МакГонагалл бросила на Дамблдора колючий взгляд.

- Совы - это еще что, тут такие слухи витают... Знаете, о чем все говорят? Гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить?

Очевидно, профессор МакГонагалл наконец подошла к теме, которую ей так хотелось обсудить и из-за которой она целый день прождала на холодной каменной стене, ибо таким пронизывающим взглядом она еще ни разу не одарила Дамблдора - ни когда была кошкой, ни когда превратилась в женщину. Было ясно: чего бы там не говорили "все", она не поверит, пока не услышит подтверждение от Дамблдора. Однако Дамблдор был занят выбором лимончика и не ответил.

- Говорят, - настойчиво продолжала профессор МакГонагалл, - что прошлой ночью Вольдеморт объявился в лощине Годрика. Он пришел за Поттерами. Говорят, Лили и Джеймс Поттеры... они... они погибли.

Дамблдор склонил голову. Профессор МакГонагалл всхлипнула.

- Лили и Джеймс... Не может быть... Я так не хотела в это верить... О, Альбус...

Дамблдор протянул руку и похлопал ее по плечу.

- Понимаю... - произнес он с горечью. - Я все понимаю...

Профессор МакГонагалл заговорила снова дрогнувшим голосом:

- Это еще не все. Говорят, он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но - не смог. Не смог убить малыша. Никто не знает, почему и как, но говорят, что когда Вольдеморт не смог убить Гарри Поттера, его силы почему-то иссякли - оттого он и сгинул.

Дамблдор угрюмо кивнул.

- Это... это правда? - запнулась профессор МакГонагалл. - После всего, что он сделал... стольких убил... не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно... из всего, что могло его остановить... но как, во имя неба, Гарри удалось выжить?

- Остается лишь гадать, - сказал Дамблдор. - Возможно, мы никогда не узнаем.

Профессор МакГонагалл достала кружевной платочек и промокнула глаза под очками. Дамблдор шумно всхлипнул, вынул из кармана золотые часы и стал их изучать. Часы были весьма странные. На них было двенадцать стрелок и ни одной цифры - вместо цифр по ободку крутились маленькие планеты. Однако Дамблдор в этом явно разбирался, потому что вскоре убрал их в карман и сказал:

- Хагрид запаздывает. Кстати, это он вам сказал, что я буду здесь?

- Да, - подтвердила профессор МакГонагалл. - Но, думаю, вы не скажете, почему именно здесь?

- Я здесь, чтобы отдать Гарри его тете и дяде. Это теперь его единственная родня.

- Неужели... неужели вы имеете в виду тех, кто живет здесь? - вскричала профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и показывая на дом четыре. - Дамблдор, вы не посмеете. Я наблюдала за ними весь день. Более непохожую на нас парочку просто не найти! И у них есть сын - я видела, как мать везла его по улице, а он брыкался и орал, требуя конфет. И чтобы здесь жил Гарри Поттер!

- Здесь ему будет лучше всего, - твердо ответил Дамблдор. - Когда он подрастет, тетя и дядя смогут ему все объяснить. Я написал им письмо.

- Письмо? - слабым голосом переспросила профессор МакГонагалл, снова опускаясь на ограду. - Помилуйте, Дамблдор, неужели вы думаете, что это можно объяснить в письме? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитым - даже легендой - я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в историю как день Гарри Поттера - о нем напишут книги - в нашем мире каждый ребенок будет знать его имя!

- Совершенно верно, - согласился Дамблдор, серьезно глядя на профессора поверх очков-полумесяцев. - Этого достаточно, чтобы вскружить голову любому мальчишке. Стать знаменитым до того, как научишься ходить и говорить! Знаменитым тем, о чем даже сам не помнишь! Неужели вы не понимаете, насколько лучше ему расти подальше от всего этого, пока он не в состоянии это принять?

Профессор МакГонагалл открыла было рот, но передумала, сглотнула, а потом сказала:

- Да... да, конечно же, вы правы. Но как же мальчик сюда попадет, Дамблдор? - Она вдруг подозрительно оглядела его мантию, словно думая, что под ней может прятаться Гарри.

- Его привезет Хагрид.

- Вы считаете, это... мудро - доверить Хагриду столь важное дело?

- Я бы доверил Хагриду свою жизнь, - ответил Дамблдор.

- Я не говорю, что у него нет сердца, - неохотно выдавила профессор МакГонагалл, - но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен. Он склонен... что это там?

Тишину нарушил отдаленный рокот. Звук становился все громче, и они стали озираться по сторонам в поисках фар; звук перешел в рев, они взглянули вверх - и тут прямо с неба свалился огромный мотоцикл, приземлившись перед ними на дорогу.

Мотоцикл был гигантский, но не шел ни в какое сравнение со своим седоком. Тот был почти вдвое выше обычного мужчины и как минимум впятеро толще. Попросту говоря, он был непозволительно велик и имел дикий вид - длинные заросли густых черных волос и бороды практически скрывали лицо, ладони были размером с крышку мусорного бака, а ноги в кожаных ботинках - величиной с небольших дельфинчиков. В громадных мускулистых руках он держал охапку одеял.

- Хагрид, - облегченно вздохнул Дамблдор. - Ну наконец-то. И где это ты раздобыл мотоцикл?

- Да одолжил, профессор Дамблдор, - ответил великан, осторожно слезая с мотоцикла. - Молодой Сириус Блэк дал. Я привез его, сэр.

- Все прошло спокойно?

- Нет, сэр - от дома, считайте, камня на камне не осталось, но я успел его вытащить, пока там не скопились маглы. Он уснул над Бристолем.

Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свертком. Внутри, едва заметный, крепко спал маленький мальчик. На лбу, чуть пониже угольно-черного хохолка, был виден чудной порез, похожий на молнию.

- Значит, именно сюда?.. - прошептала профессор МакГонагалл.

- Да, - отозвался Дамблдор. - Этот шрам останется у него на всю жизнь.

- Разве нельзя ничего сделать, Дамблдор?

- Даже если и можно, я бы не стал. Шрамы могут пригодиться. У меня, например, шрам над левой коленкой - точная схема лондонского метро. Что ж, давай его сюда, Хагрид - пора закругляться.

Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся у дому Дурслей.

- Можно... можно я с ним попрощаюсь, сэр? - спросил Хагрид. Он склонил над Гарри огромную косматую голову и, должно быть, очень колюче его поцеловал. А потом вдруг взвыл, как раненый пес.

- Тс-с-с! - прошипела профессор МакГонагалл, - маглов разбудишь!

- П-п-простите, - прорыдал Хагрид, вытаскивая большой грязный носовой платок и пряча в нем лицо. - Но этого м-м-мне не вынести... Лили с Джеймсом померли... а бедняжка Гарри будет жить у маглов...

- Да, да, это ужасно, но возьми себя в руки, Хагрид, не то нас заметят, - зашептала профессор МакГонагалл, робко похлопывая Хагрида по плечу, в то время как Дамблдор перешагнул через невысокую ограду и двинулся к парадному входу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из мантии письмо, спрятал его меж одеял и вернулся к нимвсе трое стояли, глядя на маленький сверток - у Хагрида . С минуту тряслись плечиМакГонагалл отчаянно моргала, а сияние, всегда , профессор исходившее из глаз Дамблдора, померкло.

- Что ж, - произнес наконец Дамблдор, - дело сделано. Оставаться больше незачем. Пойдем праздновать.

- Ага, - глухо согласился Хагрид, - Пойду верну Сириусу колымагу. Спок-ночи, профессор МакГонагалл... профессор Дамблдор, сэр.

Утирая рукавом плаща ручьи слез, Хагрид вскочил на мотоцикл, пинком завел мотор, с ревом взмыл в небо и исчез в ночи.

- Надеюсь, скоро увидимся, профессор МакГонагалл, - поклонился Дамблдор. Профессор МакГонагалл в ответ лишь высморкалась.

Дамблдор развернулся и пошел прочь по улице. На углу он остановился и достал серебряную тушилку. Он чиркнул - и двенадцать шариков света вкатились в свои фонари, Бирючиновый проезд внезапно озарился оранжевым светом, и Дамблдор разглядел полосатую кошку, скользнувшую за угол на другом конце улицы. На пороге дома четыре виднелся лишь сверток одеял.

- Удачи, Гарри, - прошептал он. Затем развернулся на каблуках и, прошуршав мантией, исчез.

Ветерок взъерошил аккуратные живые изгороди Бирючинового проезда, молчаливого и опрятного под чернильными небесами - места, где никак уж нельзя было ожидать ничего удивительного. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах. Маленькая ручка стиснула письмо, а он все спал, не зная, что он особенный, не зная, что знаменит, не зная, что через несколько часов проснется от крика миссис Дурсль, которая выйдет на крыльцо с молочными бутылками, ни о том, что несколько следующих недель его будет тыкать и щипать кузен Дадли... И еще он не знал, что именно сейчас люди, тайно собравшись по всей стране, поднимают бокалы и тихонько произносят: "За Гарри Поттера - мальчика, который выжил!"

Далее...

Домой