ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
НИКОЛАС ФЛАМЕЛ
Дамблдор убедил Гарри не искать больше встреч с Зеркалом Еиналеж, и остаток зимних каникул плащ-невидимка пролежал на дне сундука. Гарри мечтал поскорее забыть об увиденном в зеркале, но не мог. По ночам ему стали сниться кошмары. Снова и снова он видел исчезновение родителей в страшной вспышке зеленого света под резкий пронзительный хохот. – Видишь, Дамблдор был прав, это зеркало сводит с ума, – сказал Рон, когда Гарри поведал ему о ночных кошмарах.
Гермиона, вернувшись за день до начала семестра, смотрела на вещи иначе. То она ужасалась мысли, что Гарри шлялся по школе три ночи подряд (“а если бы тебя поймал Стырь!”), то сокрушалась полной неясности насчет Николаса Фламела.
Дети почти потеряли надежду отыскать Фламела в библиотечных книжках, хотя Гарри не покидала уверенность, что он где-то встречал это имя. С началом семестра они возобновили десятиминутные набеги на библиотеку по переменам. У Гарри времени было еще меньше – начались квиддичные тренировки.
Древ гонял команду больше обычного. Поколебать его боевой дух не могли даже бесконечные дожди, сменившие снегопады. Близняшки Уизли бухтели, обзывая Древа изувером, но Гарри был на его стороне. В случае победы над Фукендуем они обойдут Плутзерин в борьбе за кубок – впервые за семь лет! Помимо желания выиграть, Гарри обнаружил, что когда засыпаешь после тренировки без задних ног, кошмары снятся реже.
Однажды, на одной особенно промозглой тренировке, Древ сообщил плохую новость. Он ужасно рассердился на братьев Уизли, которые затеяли бомбами падать друг на дружку, изображая падение с метлы.
– Прекратите хулиганить! – завопил он. – Из-за такой вот ерунды мы продуем матч! Судить будет Снэйп, а нему только повод дай поснимать очки с Гриффиндора!
При этих словах Джордж Уизли свалился с метлы по-настоящему.
– Снэйп – судить? – булькнул он грязью. – Разве он когда-нибудь судил квиддичный матч? Он же станет подсуживать, если в результате мы сможем обойти Плутзерин.
Остальные приземлились рядом с Джорджем и тоже принялись возмущаться.
– Я тут ни при чем, – отбивался Древ. – Нам надо играть безупречно, чтобы Снэйпу не к чему было придраться.
Все это, конечно, замечательно, думал Гарри, но у меня свои причины желать, чтобы Снэйпа не было рядом, когда я играю в квиддич...
К концу тренировки все уже как ни в чем не бывало трепались обо всякой всячине, а Гарри направился прямиком в гостиную Гриффиндора, где застал Рона и Гермиону за партией в шахматы. В шахматы Гермиона проигрывала, и Гарри с Роном находили это весьма полезным.
– Не отвлекай меня, – сказал Рон, когда Гарри уселся рядом, – мне надо сосредо... – Он заметил Гаррино лицо. – Что случилось? У тебя жуткий вид.
Гарри тихо-тихо, чтобы никто не слышал, поведал друзьям о внезапном, зловещем намерении Снэйпа судить квиддичный матч.
– Не играй, – сразу предложила Гермиона.
– Скажись больным, – сказал Рон.
– Сделай вид, что сломал ногу, – посоветовала Гермиона.
– Сломай ногу по-настоящему, – сказал Рон.
– Не могу, – ответил Гарри. – У нас нет запасного ловца. Если я не выйду, Гриффиндор вообще не сможет играть.
Тут в гостиную вниз головой свалился Невилл. Как он умудрился пролезть в дыру за портретом, осталось загадкой – по склеенным ногам они сразу распознали Проклятие Клееножки. Видимо, ему пришлось зайцем проскакать всю дорогу до гриффиндорской башни.
Все дико заржали, одна Гермиона вскочила и произнесла контрзаклятие. Ноги Невилла отпружинили одна от другой, и бедняга поднялся, дрожа с головы до пят.
– Что случилось? – спросила Гермиона, подсаживая его к Гарри и Рону.
– Малфой, – дрожащим голосом начал Невилл. – Я встретил его у библиотеки. Он сказал, что ему нужен подопытный кролик.
– Иди и расскажи все профессору МакГонагалл! – потребовала Гермиона.
Невилл замотал головой.
– Хватит с меня, – промямлил он.
– Ты должен дать ему отпор, Невилл! – сказал Рон. – Он привык ходить по головам, но это же не повод ложиться ковриком, чтоб ему было проще.
– Не надо говорить, что я не соответствую по храбрости гриффиндорцу, Малфой уже и так, – всхлипнул Невилл.
Гарри порылся в кармане, достал последнюю кваколадку, подаренную Гермионой на Рождество, и протянул ее слезоточивому Невиллу.
– Ты стоишь дюжины Малфоев, – сказал Гарри. – Ведь шляпа-распределялка отправила тебя в Гриффиндор, правда? А Малфой где? В вонючем Плутзерине.
Невилл скривил губы в жалком подобии улыбки и развернул кваколадку.
– Спасибо, Гарри... Я, наверно, пойду спать... Хочешь карточку, ты ведь собираешь?
Невилл ушел, а Гарри взглянул на портрет знаменитого колдуна.
– Опять Дамблдор, – сказал он. – Он мне попался самым первым из...
Он открыл рот. Затем перевернул карточку и поднял глаза на Рона и Гермиону.
– Я нашел! – прошептал он. – Я нашел Фламела! Я же говорил, что где-то встречал это имя, я прочел его в поезде по дороге сюда – слушайте:
Гермиона подскочила. Давно она не бывала так взбудоражена, пожалуй, с тех пор, как им проставили отметки за первую домашнюю работу.
– Стойте здесь! – крикнула она и помчалась в девчачью спальню. Не успели Гарри с Роном обменяться таинственными взглядами, как Гермиона влетела обратно с огромной старинной книгой.
– Даже не думала здесь искать! – возбужденно шептала она. – Я взяла ее в библиотеке давным-давно для легкого чтения.
– Легкого? – усомнился Рон, но Гермиона цыкнула, чтоб не шумел, пока она не найдет чего надо, и, бормоча, принялась лихорадочно листать страницы.
В конце концов чего надо нашлось.
– Я так и знала! Я так и знала!
– Уже можно говорить? – спросил Рон ядовито. Гермиона проигнорировала.
– Николас Фламел, – произнесла она театральным шепотом, – является единственным известным создателем философского камня!
Но это не возымело ожидаемого эффекта.
– Чего? – хором спросили Гарри и Рон.
– Да вы что, книг не читаете? Вот – прочтите, вот тут.
Она подтолкнула книжку, и Гарри с Роном прочли:
– Сечете? – воскликнула Гермиона, когда они дочитали. – Собака, видимо, охраняет философский камень Фламела! Он точно попросил Дамблдора его припрятать, они же друзья, и он знал, что за камнем кто-то охотится, вот и решил забрать его из “Гринготтса”!
– Камень, который делает золото и не дает умереть! – сказал Гарри. – Понятно, что Снэйп хочет его заполучить! Кто угодно бы захотел.
– И понятно, почему мы не нашли Фламела в “Очерках о новейших достижениях в колдовстве”, – догадался Рон. – Не такой уж он современный, раз ему 665 лет.
Назавтра, на защите от темных искусств, переписывая с доски способы лечения от укусов оборотней, Гарри с Роном обсуждали, что бы они стали делать, будь у них философский камень. И пока Рон не сказал, что купил бы себе квиддичную команду, Гарри не вспоминал ни о Снэйпе, ни о предстоящем матче.
– Я буду играть, – сообщил он Рону и Гермионе. – А то весь Плутзерин решит, что я обосрался перед Снэйпом. Я им покажу... если мы выиграем, это сметет их гнусные ухмылочки.
– Как бы тебя самого не пришлось подметать с поля, – сказала Гермиона.
Матч, однако, приближался, и Гарри нервничал все сильнее, что бы он там ни говорил. Нервничала вся команда. Мысль о победе над Плутзерином в школьном чемпионате, конечно, радовала, ведь ее ждали уже целых семь лет, но вот выйдет ли это с таким предвзятым судьей?
У Гарри создалось впечатление – правда это или нет, – что он постоянно натыкается на Снэйпа. Временами ему мерещилось, что Снэйп ходит за ним по пятам с целью отловить в одиночку. Уроки зельеделия превратились в еженедельную пытку, до того Снэйп шпынял Гарри. Может, догадался, что они узнали про философский камень? Правда, непонятно, как... иногда Гарри с ужасом думал, что Снэйп умеет читать мысли.
На следующий день у раздевалки друзья желали ему удачи, но Гарри чувствовал, что про себя они гадают, доведется ли еще увидеть его живым. Это отнюдь не успокаивало. Облачаясь в форму и пристраивая в руках “Нимбус-2000”, Гарри не разбирал ни слова из ободряющей трескотни Древа.
Рон с Гермионой тем временем примостились на трибуне рядом с Невиллом, который никак не мог взять в толк, чего это они такие хмурые и встревоженные и зачем принесли на матч волшебные палочки. Гарри был не в курсе, что Рон и Гермиона втихаря практиковали Проклятие Клееножки. Идею, в сущности, подал Малфой, наложив проклятие на Невилла, а теперь ребята готовились применить его к Снэйпу, если тот выкажет хоть малейшее намерение навредить Гарри.
– Не забудь –
, – бормотала Гермиона в ухо Рону, который прятал волшебную палочку в рукав.
– Да знаю я, – огрызнулся Рон. – Не нуди.
В это время в раздевалке Древ отвел Гарри в сторонку.
– Не хочу на тебя давить, Поттер, но сегодня нам, как никогда, важно схватить снитч как можно скорее. Надо закончить игру, пока Снэйп не успеет подсудить Фукендую.
– Там вся школа собралась! – заорал Фред Уизли, высунувшись в дверь. – Даже, елки-моталки, Дамблдор подвалил!
Сердце в груди у Гарри исполнило сальто-мортале.
– Дамблдор? – переспросил он, кинувшись к двери удостоверяться. Фред не врал. Серебряную бороду нельзя было спутать ни с чем.
Гарри чуть не расхохотался от облегчения. Он спасен. Снэйп ни за что не осмелится вредить ему в присутствии Дамблдора.
Наверное, именно поэтому у Снэйпа была такая злая морда, когда команды выстроились на поле, что не преминул заметить Рон.
– Сроду не видал Снэйпа таким букой, – сказал он Гермионе. – Смотри – взлетают. Ой!
Кто-то тюкнул Рона в затылок. Оказалось, Малфой.
– Ах, извини, Уизли, я тебя не заметил.
Малфой широко улыбнулся Краббу и Гойлу:
– Интересно, сколько времени на этот раз продержится Поттер на метле? Поспорим? Ты как, Уизли?
Рон не ответил; Снэйп только что пожаловал фукендуйцам пенальти за то, что Джордж Уизли запульнул в него бладжером. Гермиона, сощурившись и скрестив на коленях все свои пальцы, неусыпно следила за Гарри, который ястребом кружил над полем и высматривал снитч.
– Знаете, по какому, на мой взгляд, принципу отбирают игроков Гриффиндора? – громко спросил Малфой через несколько минут, когда Снэйп безо всяких видимых причин присудил Фукендую еще одно пенальти. – Туда берут людей, которых жалко. Вот, например, Поттер, у него нет родителей, потом Уизли, у них нет денег, тебе, Долгопупс, тоже прямая дорога в команду, у тебя нет мозгов.
Невилл сделался ярко-красным, но тем не менее развернулся к Малфою.
– Я стою дюжины таких, как ты, Малфой, – заикаясь, произнес он.
Малфой, Крабб и Гойл покатились со смеху, а Рон, не решаясь оторвать взгляд от игры, сказал:
– Скажи ему, Невилл.
– Долгопупс, если бы мозги были из золота, ты был бы беднее Уизли, а это показатель.
У Рона нервы и так уже были на пределе от волнения за Гарри.
– Предупреждаю, Малфой – еще одно слово...
– Рон! – вдруг вскрикнула Гермиона, – Гарри...
– Что? Где?
Гарри вдруг совершил эффектный нырок, отчего зрители заахали и заулюлюкали. Гермиона вскочила с перекрещенными пальцами во рту, а Гарри пулей понесся к земле.
– Радуйся, Уизли, Поттер, видать, нашел на земле монетку! – сказал Малфой.
Рон не выдержал. Малфой и охнуть не успел, как Рон оседлал его и повалил навзничь. Невилл поколебался, затем полез через спинку сиденья на помощь.
– Давай, Гарри! – вскричала Гермиона, вскакивая на сиденье, чтобы разглядеть Гарри, летящего прямо на Снэйпа – она не замечала ни катавшихся под сиденьем Малфоя и Рона, ни возни и воплей кучи-малы, состоящей из Невилла, Крабба и Гойла.
В этот миг в небе Снэйп как раз успел развернуть метлу, заметив нечто алое, промелькнувшее в нескольких дюймах – и через секунду вынырнул Гарри, триумфально вздымая руку со снитчем.
Трибуны взорвались; это был рекорд, никто не помнил случая, чтобы снитч поймали так быстро.
– Рон! Рон! Ты где? Игра окончена! Гарри победил! Мы выиграли! Гриффиндор победил! – визжала Гермиона, выплясывая на сиденье и набрасываясь с объятьями на Парвати Пэтил в переднем ряду.
В футе от земли Гарри спрыгнул с метлы. Ему никак не верилось. Он победил – игра окончена, не прошло и пяти минут. Когда на поле высыпались гриффиндорцы, он заметил приземлившегося неподалеку Снэйпа, с белым лицом и поджатыми губами – Гарри почувствовал у себя на плече чью-то руку, поднял голову и увидел улыбающегося Дамблдора.
– Молодец, – тихо сказал Дамблдор, чтобы никто не слышал. – Рад, что ты не тоскуешь по зеркалу... занимался делом... отлично...
Снэйп злобно сплюнул на землю.
Спустя некоторое время Гарри вышел один из раздевалки, неся свой “Нимбус-2000” в сарай. Такого счастья он припомнить не мог. Он совершил поступок, которым можно гордиться – больше никто не скажет, что он известен только благодаря своему имени. Никогда еще вечерний воздух не был так упоительно сладок. Гарри брел по мокрой траве, вновь и вновь переживая события последнего часа, слившиеся в единое облако счастья: гриффиндорцы подхватывают его на плечи; поодаль скачут Рон с Гермионой, у Рона кровь из носу, а он кричит “Ура!”.
Гарри дошел до сарая. Он прислонился к деревянной двери и стал смотреть на Хогвартс, на окна, зажигающиеся красным светом в лучах заходящего солнца. Гриффиндор выиграл. Он победил, он показал этому Снэйпу...
Кстати, о Снэйпе...
По ступенькам замка торопливо сбежала чья-то фигура, скрытая капюшоном. Явно не желая быть замеченной, она со всей прыти устремилась к Запретному лесу. Радость победы улетучилась. Гарри узнал эту крадущуюся походку. Снэйп поперся в лес, пока остальные ужинают – с чего бы это?
Гарри вскочил на “Нимбус-2000” и взмыл вверх. Бесшумно паря над замком, он увидел, как Снэйп сиганул в лес. Гарри последовал за ним.
Сквозь густые кроны деревьев он не видел, куда направился Снэйп. Он стал летать кругами, ниже и ниже, задевая верхушки деревьев, пока не расслышал голоса. Он полетел на звук, неслышно приземлился на высокий бук и осторожно полез по ветке, ухватив метлу и стараясь разглядеть сквозь листву, что творится внизу.
Там, на темной поляне, стоял Снэйп, и он был не один. С ним был Квиррелл. Гарри не видел его лица, но заикался тот пуще прежнего. Гарри изо всех сил напряг слух, чтобы не пропустить ни слова.
– ...н-не знаю, з-зачем вы решили встретиться именно з-здесь, Северус...
– О, я думал, мы сохраним это в тайне, – сказал Снэйп ледяным тоном. – В конце концов, ученикам не положено знать о философском камне.
Гарри наклонился вперед. Квиррелл что-то промямлил. Снэйп перебил:
– Вы еще не разузнали, как пройти мимо этой Хагридовой твари?
– Н-н-но Северус, мне...
– Вы же не хотите, чтоб я стал вашим врагом, Квиррелл, – сказал Снэйп, делая шаг к нему.
– Я-я н-не знаю, что вы...
– Вы прекрасно знаете, о чем я говорю.
Громко ухнула сова, и Гарри чуть не свалился с дерева. Он пришел в равновесие, когда Снэйп сказал:
– ... ваш милый фокус-покус. Я жду.
– Н-но я н-н-не...
– Прекрасно, – перебил Снэйп. – Мы скоро еще потолкуем, а пока вы все обдумаете и решите, на чьей вы стороне.
Он накрылся капюшоном и устремился прочь с поляны. Уже почти стемнело, но Гарри различал Квиррелла, который словно окаменел.
– Гарри, где ты был? – запищала Гермиона.
– Наши победили! Ты победил! Наши победили! – вопил Рон, барабаня Гарри по спине. – А я поставил Малфою фингал, а Невилл один подрался с Краббом и Гойлом! Он еще лечится, но мадам Помфри говорит, что он поправится, а он говорит, что покажет плутзеринцам кузькину мать! Тебя все ждут в гостиной, у нас сабантуй, Фред с Джорджем уперли с кухни пирожных и еще всякой жратвы!
– Это сейчас неважно, – беззвучно промолвил Гарри. – Пойдемте в пустую комнату, погодите, я вам такое расскажу...
Он проверил, нет ли в комнате Дрюзга, и плотно закрыл дверь, а затем поведал друзьям все, что видел и слышал.
– Значит, мы угадали, это правда философский камень, и Снэйп пытается заставить Квиррелла соучаствовать в краже. Он спросил, знает ли тот, как пройти мимо Пушка, и еще говорил про какой-то Квиррелловский “фокус-покус” – значит, камень охраняет не только Пушок, а что-то еще, может, куча заклинаний, а Квиррелл наложил какое-нибудь заклятие против Темных Сил, которое надо проломить Снэйпу...
– Так ты хочешь сказать, что камень в безопасности лишь до тех пор, пока Квиррелл не расколется Снэйпу? – встревожилась Гермиона.
– Тогда это до вторника, – заявил Рон.
