ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ХРАНИТЕЛЬ КЛЮЧЕЙ
БУМ! - застучали снова. Дадли вздрогнул и проснулся.
- Где пушка? - спросил он глупо.
Сзади раздался треск, и в комнату юзом влетел дядя Вернон. В руках он держал ружье - теперь понятно, что же было в длинном узком пакете.
- Кто там? - крикнул он. - Предупреждаю - я вооружен!
Последовала пауза. Затем -
ШАРАХ!
В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным грохотом свалилась на пол.
В проеме стоял великан. Лицо его было скрыто под длинной косматой гривой и дикой спутанной бородой; из-под этих зарослей сверкали только глаза - словно черные блестящие жуки.
Пригнувшись, великан протиснулся в хижину, задев головой потолок. Он наклонился, поднял дверь и с легкостью вставил ее на место. Шум урагана поутих. Великан повернулся и оглядел присутствующих.
- Чайку не сообразите? Дорожка была, однако... Он шагнул к дивану, где сидел отмороженный Дадли.
- Сдвинься, пузырь, - велел незнакомец.
Дадли пискнул и скорее спрятался за маменьку, которая в ужасе съежилась за спиной дяди Вернона.
- А вот и Гарри! - воскликнул великан.
Гарри глянул в свирепую физиономию под космами и заметил морщинки вокруг улыбающихся глаз-жуков.
- Прошлый раз я тебя еще крохой видел, - сообщил великан. - И вона - вылитый отец, глаза только мамкины.
Дядя Вернон издал странный скрежет. - Я требую, чтобы вы немедленно ушли, сэр! - заявил он. - Вы вламываетесь в частные владения!
- Заткнись, Дурсль, жирный черносливчик, - сказал великан, завел руку за спинку дивана, выдернул ружье из рук дяди Вернона, легко завязал его узлом, как резиновое, и швырнул в угол.
Дядя Вернон снова издал странный звук, похожий на раздавленную мышь.
- Да, Гарри, - заговорил великан, поворачиваясь к Дурслям спиной, - с днем рожденья тебя. Вот, принес тут тебе кой-чего - я, кажись, на него вроде сел, ну да ладно, и так вкуснятина.
Из-под черного плаща он извлек слегка расплющенную коробку. Гарри дрожащими пальцами открыл ее. Внутри оказался большой липкий шоколадный торт, на котором зеленой глазурью было выведено: "С днем рождения, Гарри".
Гарри взглянул на великана. Он хотел сказать спасибо, но слова заблудились, не дойдя до рта, и вместо этого он произнес:
- Вы кто?
Великан усмехнулся.
- Точно, не представился. Рубеус Хагрид, хранитель ключей и земель Хогвартса.
Протянув огромную ладонь, он пожал Гарри всю руку целиком.
- Ну как с чайком-то? - напомнил он, потирая руки. - Кстати, ежели чего покрепше, тоже не откажусь.
Его взгляд упал на пустой камин, где валялись скукоженные пакетики от чипсов. Великан фыркнул, склонился над камином - никто не видел, что он сделал, но когда через секунду отодвинулся, в камине уже полыхал яркий огонь. Он залил сырую лачугу мерцающим светом, и Гарри почувствовал, будто залез в горячую ванну.
Великан вернулся на диван, прогнувшийся под его тяжестью, и принялся извлекать из карманов разное барахло: медный чайник, скользкую упаковку сосисок, кочергу, заварочный чайник, несколько выщербленных кружек и бутылку какой-то янтарной жидкости, к которой он основательно приложился, прежде чем приступить к стряпне. Вскоре хижина наполнилась шипением и запахом сосисок. Пока великан трудился, никто не проронил ни слова, но как только он снял с кочерги первые шесть жирных, сочных, чуть подгорелых сосисок, Дадли заерзал.
- Не прикасайся ни к чему, что он тебе даст, Дадли, - наказал дядя Вернон.
Великан мрачно усмехнулся.
- Твоего колбаскина откармливать-то некуда, Дурсль, можешь не рыпаться.
Он протянул сосиски Гарри, который так проголодался, что они показались ему вкуснее всего на свете, но при этом он не сводил глаз с великана. Наконец, видя, что никто ничего не намерен объяснять, он спросил:
- Извините, но я так и не понял, кто вы такой.
Великан хлебнул чаю и вытер рот тыльной стороной ладони.
- Зови меня Хагрид, - сказал он, - все так зовут. Я ж вроде сказал - я хранитель ключей в Хогвартсе - ты ж, естесна, в курсе про Хогвартс.
- Э... нет, - ответил Гарри.
Хагрид обалдел.
- Извините, - быстро добавил Гарри.
- Извините? - проревел Хагрид, оборачиваясь к Дурслям, отпрянувшим в тень. - Это ихнее дело извиняться! Я знал, что ты писем не получил, но и не думал, что ты даже про Хогвартс не в курсе, хучь кричи! И ты ни разу не спрашивал, где твои предки всему обучились?
- Чему всему? - спросил Гарри.
- ЧЕМУ? - загремел Хагрид. - Щас, обожди-ка!
Он вскочил на ноги. В гневе он, казалось, заполонял всю хижину. Дурсли вжались в стену.
- Это как понимать, - зарычал он на Дурслей, - этот мальчик - этот мальчик! - ничего не знает про то, что... ни чего не знает ВООБЩЕ?
Гарри решил, что это уже чересчур. В конце концов, он ходил в школу и не так уж плохо учился.
- Кое-что я знаю, - вмешался он. - Математику, например, и все такое прочее.
Но Хагрид только отмахнулся.
- Про наш мир, вот что. Твой мир. Мой мир. Мир твоих родителей.
- Какой мир?
Хагрид, казалось, вот-вот взорвется.
- ДУРСЛЬ! - взревел он.
Бледный от ужаса дядя Вернон пробормотал что-то типа "тыры-пыры". Хагрид в бешенстве уставился на Гарри.
- Но ты же знаешь про маму и папу, - сказал он. - В смысле, они ж знаменитые. И ты знаменитый.
- Что? Но ведь мои... мои мама с папой вовсе не знамениты?
- Ты не знаешь... не знаешь... - Хагрид сучил пальцами по шевелюре, бестолково уставившись на Гарри. - Ты не знаешь, кто ты такой? - спросил он наконец.
Дядя Вернон внезапно обрел дар речи.
- Прекратите! - скомандовал он. - Немедленно прекратите, сэр! Я запрещаю вам рассказывать мальчику что бы то ни было!
Под свирепым взглядом Хагрида мог спасовать куда больший храбрец, чем Вернон Дурсль; когда же великан заговорил, каждый слог его трепетал от гнева.
- Ты ему не сказал? Никогда не говорил, что было в письме Дамблдора? Я сам там был! Я видел, как Дамблдор его оставил, Дурсль! А ты столько лет от него скрывал?
|
- Что скрывал? -
нетерпеливо перебил Гарри. Тетя Петуния задохнулась от ужаса. - Щазз, идите вы, - сказал Хагрид. - Гарри, ты волшебник. В хижине воцарилось молчание. Был слышен лишь шум моря и свист ветра. - ...кто? - ахнул Гарри. |
- Волшебник, естесна, - сказал Хагрид, садясь обратно на диван, со стоном просевший еще ниже, - и классный, прям воще, ну когда потренируешься малость. Кем тебе еще быть с такими предками? И это, письмо-то пора прочитать.
Гарри наконец протянул руку за желтоватым конвертом, на котором изумрудно-зеленым значился адрес: МИСТЕРУ Г. ПОТТЕРУ, МОРЕ, ХИЖИНА НА СКАЛЕ, ПОЛ. Он вынул письмо и прочел:
В голове у Гарри вспыхнули фейерверки вопросов, и он никак не мог решить, какой задать первым. Через несколько минут он пролепетал:
- Что значит: ждут мою сову?
- Горгон перелетный, чуть не забыл, - воскликнул Хагрид, хлопнув по лбу с такой силой, которая могла свалить ломовую лошадь, и достал из другого кармана сову - настоящую, живую, немного взъерошенную сову, - длинное перо и свиток пергамента. Высунув язык, он накорябал записку, и Гарри кверх ногами прочел:
Хагрид свернул послание, отдал сове, которая зажала его в клюве, подошел к двери и вышвырнул сову в ураган. Затем он вернулся и сел с таким видом, будто совершил нечто обыденное, типа поговорил по телефону.
Тут Гарри опомнился, что у него открыт рот, и поспешно его захлопнул.
- О чем бишь я? - сказал Хагрид, но в этот момент из тени вышел дядя Вернон, все еще пепельно-серый, но очень злой.
- Он не поедет, - заявил он.
Хагрид хмыкнул.
- Посмотрим, как ему помешает такой храбрый магл, - сказал он.
- Кто? - с интересом переспросил Гарри.
- Магл, - сказал Хагрид, - так мы зовем неволшебников, типа этих. Тебе не повезло - ты вырос в семье таких маглов, каких еще поискать.
- Мы поклялись, когда взяли его, положить конец этой ерунде, - заявил дядя Вернон, - поклялись выбить из него эту дурь! Тоже мне, волшебник!
- Вы знали? - спросил Гарри. - Знали, что я волшебник?
- Знали! - внезапно взвизгнула тетя Петуния. - Знали! Конечно, знали! Кем тебе еще быть, если моя чертова сестрица была такая? О, она получила такое же письмо и пропала в этой... этой школе - и на каждые каникулы приезжала домой с полными карманами лягушачьей икры и превращала чашки в крыс. И только я знала, только я видела, кто она - выродок! Но для мамы-папы - ну что вы, Лили то, Лили се, они гордились, что у них в семье ведьма!
Она перевела дыхание и снова разразилась тирадой. Видно, ей очень давно хотелось высказаться.
- Потом в школе она познакомилась с этим Поттером, они сбежали и поженились, и родился ты, и, конечно, я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же... такой же... ненормальный... а потом она, здрасьте-пожалуйста, взорвалась, а нам подсунули тебя!
Гарри побелел. Обретя дар речи, он промолвил:
- Взорвалась? Вы же говорили, что они погибли в автокатастрофе!
- В АВТОКАТАСТРОФЕ?! - прогремел Хагрид, так яростно подскочив, что Дурсли юркнули обратно в уголок. - Да какая-такая автокатастрофа могла убить Лили и Джеймса Поттеров? Безобразие! Скандал! Гарри Поттер не знает собственной истории, когда в нашем мире любая малявка знает его имя!
- Но почему? Что случилось? - настойчиво спросил Гарри.
Гнев сошел с лица Хагрида. Он вдруг сменился тревогой.
- Да, не ожидал, - произнес он тихо и взволнованно. - Я и не просек, когда Дамблдор предвещал трудности, ну чтоб тебя забрать, что ты и впрямь ничего не знаешь. Ох, Гарри, не знаю, мне ли об этом рассказывать - но ведь кому-то надо - не идти же тебе в Хогвартс в полном неведении!
Он бросил на Дурслей нехороший взгляд.
- Что ж, да и вам не грех послушать, насколько я могу рассказать - в смысле, все рассказать не могу, история темная, так, частично...
Он сел, несколько секунд смотрел в огонь, а потом заговорил:
- Начнем, видать, с... с того, кого звать... нет, просто жуть, ты не знаешь его имени, в нашем мире все знают...
- Кого?
- Ну... не люблю его поминать, если можно без этого. Никто не любит.
- Но почему?
- Подавиться мне горгульей, Гарри, боятся до сих пор. А, чтоб меня, тяжко это. Короче, был один волшебник, и он стал... плохой. Такой плохой, как только можно. Даже хуже. Даже хуже, чем просто хуже. Его звали...
Хагрид сглотнул, но не произнес ни слова.
- Может, вы напишете? - предложил Гарри.
- Не... не знаю, как его писать. Ну ладно... Вольдеморт, - содрогнулся Хагрид. - И больше не проси. В общем, этот... этот волшебник лет двадцать назад начал искать приспешников. И нашел ведь - кто боялся, кто примазывался к власти, а власть у него была ого-го. Темные были дни, Гарри. Не знаешь, кому верить, боишься водиться с незнакомыми колдунами и ведьмами... жуткие бывали вещи. Он захватывал власть. Конечно, кто-то ему перечил - а он их убивал. Жутко. Из безопасных мест остался один Хогвартс. Видать, Дамблдор был единственный, кого боялся Сам-Знаешь-Кто. Не отважился захватить школу, по крайней мере, тогда. Так вот, твои предки были лучшие волшебники, из всех что я знал. Лучшие тогда ученики в Хогвартсе! Не пойму, чего Сами-Знаете-Кто не пытался перетянуть их на свою сторону... чуял, видать, что они близки к Дамблдору, не станут общаться с темными силами. Может, решил их уговорить... а может, просто устранить. Все только знают, что десять лет назад, в Хэллоуин, он заявился в деревню, где вы все жили. Тебе годик всего был. Он пришел к вам в дом и... и...
Хагрид вдруг вытащил очень грязный носовой платок и трубоподобно высморкался.
- Извиняюсь, - сказал он. - Но это ужасно - знавал я твоих предков, лучше людей не найти... все равно... а Сам-Знаешь-Кто их убил. А потом - и тут-то вся закавыка и есть - он попытался убить и тебя. То ли хотел, чтоб было шито-крыто, то ли просто нравилось убивать. Но не сумел. Ты не думал, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не какой-нибудь там порез. Такое останется, ежели тебя коснется мощное проклятье - оно унесло и маму, и папу, и даже ваш дом - а на тебе не сработало, потому ты и знаменит, Гарри. Никто не выживал, кого он решал убить, никто, кроме тебя, а ведь он убил тогда лучших ведьм и колдунов - МакКиннонов, Боунсов, Прюиттов - а ты, малява, выжил.
В голове у Гарри промелькнуло какое-то очень болезненное воспоминание. Когда история Хагрида подошла к концу, он опять увидел ослепительную вспышку зеленого света, отчетливее, чем прежде - и впервые вспомнил кое-что еще: пронзительный, ледяной, жестокий смех.
Хагрид смотрел на него с печалью.
- Сам вынес тебя из развалин по приказу Дамблдора. Привез тебя вот этим...
- Бред сивой кобылы, - сказал дядя Вернон. Гарри подпрыгнул; он едва не забыл, что здесь еще Дурсли. К дяде Вернону определенно вернулась храбрость. Он свирепо смотрел на Хагрида, сжав кулаки.
- Слышь, пацан, - забрюзжал он, - допустим, ты слегка того, правда, хорошая порка тебя быстро бы вылечила - а что касается твоих родителей, так они ж были психи, это точно, и, по-моему, в мире без таких легче дышится, - сами напросились, путались со всякими там колдунами - этого и следовало ожидать, всегда знал, что они плохо кончат...
Но в этот момент Хагрид спрыгнул с дивана и вытащил из-под плаща потрепанный розовый зонтик. Наставив его как шпагу на дядю Вернона, он произнес:
- Предупреждаю, Дурсль - предупреждаю - еще одно слово...
Под угрозой нанизывания на острие зонтика бородатого великана храбрость опять изменила дяде Вернону; он распластался по стене и умолк.
- То-то, - тяжело дыша сказал Хагрид и сел обратно на диван, просевший на сей раз до самого пола.
У Гарри тем временем осталась еще сотня вопросов.
- А что случилось с Воль... простите - то есть, с Сами-Знаете-Кем?
- Хороший вопрос, Гарри. Исчез. Сгинул. Прям в ту же ночь, как пытался тебя убить. Оттого ты стал еще знаменитей. Это загадка из загадок, понимаешь... он становился все сильнее и сильнее - с чего б ему пропадать? Кто говорит, помер. Чушь собачья, по-моему. Не знаю, осталось ли в нем вообще чего-нибудь человеческого, чтобы помереть. Кто говорит, он все еще где-то здесь, выжидает вроде, но мне не верится. Все, кто с ним был, вернулись к нашим. Вроде как были в трансе. Навряд ли они б возвратились, если б он мог вернуться. Мы в основном думаем, он еще где-то тут, но силу свою потерял. Слишком слаб, чтоб взяться за свое. Его прикончило что-то в тебе, Гарри. Той ночью пошло не так, как он рассчитывал - не знаю, что, хрен его знает - но что-то в тебе его добило, это точно.
Хагрид посмотрел на Гарри с особой теплотой и уважением, но Гарри, вместо удовлетворения и гордости, сознавал, что все это чудовищная ошибка. Волшебник? Он? Да как такое может статься? Всю жизнь его шпынял Дадли, козлили тетя Петуния и дядя Вернон; а если он и вправду волшебник, то почему они не превращались в бородавчатых жаб, запирая его в чулане? Если он когда-то сокрушил самого могучего чародея, то почему Дадли всегда мог пинать его, как футбольный мяч?
- Хагрид, - проговорил он тихо, - по-моему, вы ошибаетесь. Не думаю, что я могу быть волшебником.
К его удивлению, Хагрид рассмеялся.
- Не волшебник, значит? И никогда ничего не вызывал, когда боясля или злился?
Гарри уставился в огонь. Только теперь до него дошло... все странные события, бесившие тетю с дядей, происходили именно тогда, когда он, Гарри, расстраивался или злился... преследуемый шайкой Дадли, он вдруг оказался вне досягаемости... в страхе пойти в школу с этой идиотской стрижкой ему удалось обрасти обратно... а в самый последний раз, когда его ударил Дадли, разве он не взял реванш, сам того не понимая? Разве он не напустил на него боа констриктора?
Гарри с улыбкой взглянул на Хагрида и увидел, что тот весь просиял.
- Чуешь? - подмигнул Хагрид. - Гарри Поттер не волшебник - погоди, вот прославишься в Хогвартсе.
Но дядя Вернон не собирался сдаваться без боя.
- Разве я не сказал, что он не поедет? - прошипел он. - Он пойдет в "Каменные стены" и будет за то благодарен. Читал я эти письма - ему там нужен всякий хлам - книги заклинаний, волшебные палочки и...
- Коли он захочет поехать, ему не помеха даже здоровый магл навроде тебя, - прорычал Хагрид. - Не пустить сына Лили и Джеймса Поттеров в Хогвартс! Сдурел? Да он туда записан с рождения. Он идет в лучшую в мире школу колдовства и ведьминских искусств. Семь лет, и он сам себя не узнает. Побудет там с такими же ребятами, для разнообразия, под началом величайшего из директоров Хогвартса, Альбуса Дамбл...
- Я НЕ СОБИРАЮСЬ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО БЕЗМОЗГЛЫЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО КОЛДОВСКИМ ШТУЧКАМ! - завопил дядя Вернон.
Но это уже был перебор. Хагрид схватил зонтик и завертел им над головой.
- НИКОГДА, - прогремел он, - НЕ ОСКОРБЛЯЙ - АЛЬБУСА - ДАМБЛДОРА - В МОЕМ - ПРИСУТСТВИИ!
Зонтик со свистом рассек воздух, указав на Дадли - вспышка фиолетового света, треск петарды, дикий визг - и через секунду Дадли заплясал на месте, обхватив руками толстую задницу и завывая от боли. Когда он повернулся спиной, Гарри увидел завиток поросячьего хвостика, торчащий из дырки в штанах.
Дядя Вернон взревел. Втащив тетю Петунию и Дадли в соседнюю комнату, он метнул на Хагрида последний затравленный взгляд и захлопнул за собой дверь.
Хагрид посмотрел на зонтик и почесал в бороде.
- Нельзя выходить из себя, - сокрушенно пробормотал он, - да все равно не прокатило. Думал превратить его в свинью, да видно, он и так свинтус, много делать не пришлось.
Он искоса взглянул на Гарри из-под косматых бровей.
- Буду признателен, если ты про это не протрепешься в Хогвартсе, - попросил он. - Мне... э... нельзя колдовать, если по правде. Мне немножко разрешили, чтоб съездить за тобой, доставить письма и все такое... я вот и ухватился за это дело...
- Почему вам нельзя колдовать? - поинтересовался Гарри.
- А, ну я ж и сам был в Хогвартсе, но меня... эээ... выгнали, если по правде. На третий год. Сломали пополам волшебную палочку, и все дела. Но Дамблдор разрешил мне остаться в лесниках. Большой человек, Дамблдор.
- А за что же вас выгнали?
- Поздно уже, а на завтра куча дел, - громко сказал Хагрид. - В город надо, книжки купить и все такое.
Он снял с себя толстый черный плащ и бросил его Гарри.
- На, укройся, - сказал он. - Не обессудь, ежели чего зашебуршится, у меня там в кармане вроде пара сонек.
