ГЛАВА ПЯТАЯ

КОСОЙ ПЕРЕУЛОК

На следующее утро Гарри проснулся рано. Он понял, что уже светло, но глаз не открывал.

“Это был сон, – твердил он. – Мне приснилось, что пришел великан Хагрид и сказал, что я иду в школу волшебников. Сейчас я открою глаза и окажусь дома в своем чулане.”

Внезапно раздался громкий стук.

“А вот и тетя Петуния дубасит”, – подумал Гарри с упавшим сердцем, но с закрытыми глазами. Какой чудесный сон.

Тук. Тук. Тук.

– Ладно, – проворчал Гарри, – встаю.

Он сел, и с него свалился тяжелый плащ Хагрида. Хижина была залита светом, шторм утих, сам Хагрид спал на рухнувшем диване, а в окно когтистой лапкой стучалась сова с газетой в клюве.

Гарри вскочил на ноги – его так распирало от счастья, словно внутри надулся большой воздушный шар. Он побежал открывать окно. Сова ввалилась внутрь и уронила газету прямо на Хагрида, но тот не проснулся. Тогда сова спорхнула на пол и накинулась на его плащ.

– Перестань!

Гарри попытался смахнуть сову, но та грозно щелкнула клювом и снова задолбала плащ.

– Хагрид! – громко позвал Гарри. – Тут сова...

– Забашляй ей, – промычал Хагрид в диван.

– Чего?

– Ей надо забашлять за доставку. Глянь в карманах.

По всей видимости, плащ Хагрида состоял из одних карманов – связки ключей, какие-то пульки, мотки веревок, мятные конфетки, чайные пакетики... наконец Гарри извлек горсть странного вида монеток.

– Дай ей пять кнатов, – сонно пробурчал Хагрид.

– Кнатов?

– Маленькие бронзовые.

Гарри отсчитал пять маленьких бронзовых монеток, и сова протянула лапку, чтобы он положил деньги в привязанный к ней маленький кожаный кошелечек. После этого сова вылетела в открытое окно.

Хагрид громко зевнул, сел и потянулся.

– Давай двигать, Гарри, делов на сегодня куча, в Лондон надо, да купить тебе в школу всяческие прибамбасы.

Гарри вертел в руках волшебные монетки. Ему только что пришла в голову одна мысль, из-за которой воздушный шарик счастья как будто прокололся.

– Ммм... Хагрид?

– Ась? – отозвался Хагрид, напяливая огромные ботинки.

– У меня же денег ни копья... вы слышали, что вчера сказал дядя Вернон... он не будет платить, чтобы я учился магии.

– Про это не боись, – сказал Хагрид, поднимаясь и почесывая репу. – Думаешь, предки тебя на бобах оставили?

– Но если дом развалился...

– Да неужто они золото в доме держали, перец! Не, первая остановка у нас будет “Гринготтс”. Колдовской банк. Кушай сосиску, они и холодные вполне... а я, пожалуй, не откажусь от кусочка твоего тортика.

– А что, у волшебников есть банки?

– Только один. “Гринготтс”. Им заправляют гоблины.

Гарри выронил кусок сосиски.

– Гоблины?

– Ага – и, скажу тебе, только псих пойдет его грабить. С гоблинами шутки плохи, Гарри. “Гринготтс” – самое надежное место на свете, ежели чего прятать – ну может, окромя Хогвартса. Собст’но, мне и так надо в “Гринготтс”. Дамблдору надо. По делам Хогвартса. – Хагрид приосанился. – По важным делам он обычно меня припахивает. За тобой вот сходить, из “Гринготтса” чего достать – знает, кому доверять, понимаешь. Ну, собрался? Тогда потопали.

Гарри вслед за Хагридом вышел на вершину скалы. Небо совсем прояснилось, море искрилось на солнце. Позаимствованная дядей Верноном лодка еще стояла здесь, но после шторма в ней было полно воды.

– А как вы сюда попали? – спросил Гарри, озираясь в поисках второй лодки.

– Прилетел, – ответил Хагрид.

– Прилетели?

– Угу, но взад мы вернемся на лодке. Колдовать мне больше нельзя, я уж теперь с тобой.

Они уселись в лодку, а Гарри все изучал Хагрида в попытке представить, как он летает.

– Грести че-то влом, – сказал Хагрид, покосившись на Гарри. – Ежели я... эээ... чуток ускорю процесс, ты не протрепешься про это в Хогвартсе?

– Конечно, нет, – заверил Гарри, сгорая от нетерпения увидеть еще какое-нибудь волшебство. Хагрид снова вытащил розовый зонтик, дважды стукнул им по борту лодки, и та помчалась к берегу.

– А почему только псих может пойти грабить “Гринготтс”? – спросил Гарри.

– Заклинания – чары, – пояснил Хагрид, разворачивая газету. – Говорят, там самые секретные сейфы драконы охраняют. А потом еще дорогу не найдешь – прикинь, “Гринготтс” лежит на сотни миль под Лондоном! Глубоко под метро. С голоду помрешь, пока вылезешь, даже ежели чего сопрешь.

Пока Хагрид читал газету “Ежедневный Пророк”, Гарри сидел и думал. Он знал от дяди Вернона, что это занятие людям приятнее совершать в покое, но удержаться было крайне трудно – у него отродясь не роилось в голове столько вопросов.

– В Министерстве магии опять лоханулись, – проворчал Хагрид, перелистывая страницу.

– А что, есть Министерство магии? – не удержавшись, удивился Гарри.

– А то, – ответил Хагрид. – Понятно, Дамблдора хотели поставить министром, да он Хогвартс ни за что не бросит, ну и место занял старик Корнелиус Ляпс. Сапожник он, вот кто. Каждый день бомбит Дамблдора совами – совета просит.

– А что делает Министерство магии?

– Ну, главная задача – это утаить от маглов, что в стране на каждом углу кишмя кишат ведьмы да колдуны.

– Зачем?

– Зачем? Да ты че, Гарри, все ж сразу захотят решать свои проблемы волшебством. Не, пущай уж лучше нас не трогают.

В этот момент лодка мягко ткнулась в стенку причала. Хагрид сложил газету, и по каменным ступеням они выбрались на улицу.

По дороге на станцию через поселок прохожие во все глаза таращились на Хагрида. И Гарри не мог их осуждать. Хагрид был не только вдвое выше любого нормального человека, он еще беспрестанно тыкал пальцем на самые обыденные вещи типа парковочных счетчиков и громко восклицал:

– Видал, Гарри? Чего только маглы не навыдумывают, а?

– Хагрид, – спросил Гарри, слегка задыхаясь, ведь он бежал, не отставая, – вы говорили, в “Гринготтсе” есть драконы?

– Ну, говорят, – ответил Хагрид. – Черт, хотел бы я дракона.

– Хотели бы дракона?

– Всю жизнь хочу, с малолетства – нам сюда.

Они дошли до станции. Поезд на Лондон отходил через пять минут. Хагрид, не разбиравшийся в “магловых башлях”, дал Гарри на билеты несколько купюр.

В поезде на них таращились еще пуще. Хагрид занял два сиденья и принялся вязать нечто вроде циркового шатра канареечного цвета.

– Письмо-то с собой, Гарри? – спросил он, считая петли. Гарри вынул из кармана пергаментный конверт.

– Отлично, – сказал Хагрид. – Там список всего, чего надо.

Гарри развернул второй листок, не замеченный накануне, и прочел:

– И это все можно купить в Лондоне? – громко удивился Гарри.

– Места надо знать, – ответил Хагрид.

Гарри еще никогда не бывал в Лондоне. Хагрид хоть и знал места, явно не привык попадать в них обычным путем.
В метро он застрял в турникете и громко бухтел, что сиденья мелковаты, а поезда тормозные.

– Ума не приложу, как это маглы крутятся без колдовства, – ворчал он, карабкаясь по сломанному эскалатору к выходу на шумную улицу, усеянную магазинами.

Хагрид был такой здоровенный, что легко рассекал толпу; Гарри было главное не отставать. Они шли мимо книжных и музыкальных лавок, кабаков и киношек, но нигде не было похоже на то, чтобы там могли продаваться волшебные палочки. Это была самая обычная улица, запруженная обычными людьми. Неужели глубоко под ними закопаны груды волшебного золота? Неужели есть магазины, где продаются книги заклинаний и метлы? Может, все это дурацкая шутка, подстроенная Дурслями? Если бы Гарри не знал, что у Дурслей нет чувства юмора, он бы так и решил; и все же, невзирая на все неправдоподобие Хагридовых речей, Гарри не мог ему не верить.

– Пришли, – Хагрид остановился, – “Дырявый котел”. Знаменитое местечко.

Маленький занюханный кабачок. Если бы не указание Хагрида, Гарри бы его даже не заметил. Люди второпях не обращали на него никакого внимания. Их взгляды скользили с большого книжного магазина по одну сторону на магазин пластинок по другую, будто “Дырявого котла” и вовсе не было видно. У Гарри возникло странное ощущение, что его способны узреть лишь он да Хагрид. Но не успел он и рта раскрыть, как Хагрид завел его внутрь.

Для знаменитого местечка здесь было чересчур темно и убого. В уголке несколько старушек потягивали херес из крошечных стаканчиков. Одна курила длинную трубку. Человечек в цилиндре разговаривал со стариком-барменом, совершенно лысым и похожим на беззубый грецкий орех. Когда они вошли, шелест голосов затих. По всей видимости, Хагрида здесь знали все; ему замахали и заулыбались, а бармен потянулся за стаканом со словами:

– Как обычно, Хагрид?

– Не могу, Том, я по делам Хогвартса, – объяснил Хагрид, шмякнув Гарри по плечу здоровенной ручищей, отчего у того подогнулись коленки.

– Бог ты мой, – воскликнул бармен, пристально глядя на Гарри, – это... неужели это?..

“Дырявый котел” внезапно замер.

– Господи упаси, – прошептал старик, – Гарри Поттер... какая честь.

Он поспешно вышел из-за стойки, бросился к Гарри и со слезами на глазах схватил его за руку.

– С возвращением, мистер Поттер, с возвращением.

Гарри не знал, что и сказать. Все смотрели на него. Старушка пыхтела трубкой, не замечая, что она погасла. Хагрид сиял.

Затем разом заскрипели стулья, и через мгновение Гарри уже пожимал руки всем посетителям “Дырявого котла”.

– Дорис Крокфорд, мистер Поттер, не могу поверить, что наконец вас вижу.

– Мое почтение, мистер Поттер, мое почтение.

– Всегда мечтала пожать вам руку – я вся дрожу.

– Я в восхищении, мистер Поттер, даже нет слов, Диггль меня зовут, Дедалус Диггль.

– Я вас уже видел! – воскликнул Гарри, когда с Дедалуса Диггля от возбуждения свалилась шляпа. – Вы мне как-то поклонились в магазине.

– Он помнит! – вскричал Дедалус Диггль, оглядываясь на остальных. – Слышали? Он меня помнит!

Гарри без конца пожимал руки – Дорис Крокфорд подходила снова и снова.

Вперед пробрался бледный юноша, очень нервный. Один глаз у него дергался.

– Профессор Квиррелл! – сказал Хагрид. – Гарри, профессор Квиррелл будет у тебя учителем в Хогвартсе.

– П-П-Поттер, – заикаясь, произнес профессор Квиррелл, хватая Гарри за руку, – н-не м-могу п-передать, как я п-польщен встречей с вами.

– А какое волшебство вы преподаете, профессор Квиррелл?

– З-защиту от т-т-темных искусств, – пробормотал профессор Квиррелл, словно лучше было об этом не думать. – Н-не то, что вам н-нужно, а, П-П-Поттер? – Он нервно рассмеялся. – Вы идете п-покупать снаряжение, как я п-понимаю? А мне н-надо з-затариться новой к-книгой по вамп-пирам, с-самому. – Казалось, его пугала сама эта мысль.

Но остальные не дали профессору Квирреллу завладеть вниманием Гарри. Ушло минут десять, пока он от всех отделался. Наконец Хагриду удалось перекрыть гвалт:

– Пора – куча покупок. Пошли, Гарри.

Дорис Крокфорд напоследок опять пожала Гарри руку, и Хагрид вывел его через бар в маленький дворик, огражденный стенами, где стоял лишь мусорный бак да росло несколько сорняков.

Хагрид усмехнулся.

– Ну что, говорил я тебе? Говорил, ты знаменитость. Даже профессор Квиррелл затрясся, как тебя увидал – да вообще-то он вечно трясется.

– Он всегда такой нервный?

– Ага. Бедолага. Большого ума. Нормальный был, пока учился по книжкам, а потом уехал на год практиковаться... Говорят, встретил вампиров в Чернолесье, да еще вышла неприятная история с ведьмой... с тех пор он такой. Учеников боится, предмета своего боится... так, где зонтик?

Вампиры? Ведьмы? У Гарри голова шла кругом. Хагрид тем временем считал кирпичи в стене над помойкой.

– Три вверх... два в сторону, – бормотал он. – Так, Гарри, отвали.

Он трижды постучал по стене острием зонта.

Кирпич задрожал – стал извиваться – в середине появилась дырочка – она росла и росла – и через секунду перед ними образовался проход, достаточный даже для Хагрида, проход на мощеную улицу, которая, извиваясь, уходила вдаль.

Sorry, your browser doesn't support Java(tm).

– Добро пожаловать, – сказал Хагрид, – в Косой переулок.

Он ухмыльнулся изумлению Гарри. Они прошли сквозь арку. Гарри быстро обернулся через плечо и увидел, как проем тут же превратился в твердь стены.

Солнце играло на стенках котлов, выставленных у ближайшего магазина. “Котлы – все размеры – медные, латунные, оловянные, серебряные – самопомешивающиеся – складные”, – гласила вывеска.

– Ага, это тебе и надо, – заметил Хагрид, – но сперва добудем лавэ.

Гарри пожалел, что у него не на восемь глаз больше. Они шли по улице, и он вертел головой во все стороны, пытаясь разглядеть все сразу: магазины, выставленные перед ними товары, покупателей. Проходя мимо аптеки, он увидел полную даму, качавшую головой: “Драконья печенка по семнадцать сиклей за унцию, с ума сойти...”

Из темного магазина с вывеской “Совариум Лупоглааза – совы рыжие, ухающие, амбарные, бурые и полярные” доносилось приглушенное уханье. Несколько мальчишек примерно Гарриного возраста прижали носы к витрине с метлами. “Смотри, – донеслось до Гарри, – новый Нимбус 2000 – самая быстрая...” Здесь были магазины, торговавшие мантиями, лавки, где продавались телескопы и странные серебряные инструменты, каких Гарри сроду не видывал, витрины, уставленные бочонками с селезенкой летучих мышей и глазами угрей, покачивающимися стопками книг заклинаний, гусиными перьями и свитками пергамента, бутылками с зельями, лунными глобусами...

– "Гринготтс", – объявил Хагрид.

Они подошли к белоснежному зданию, возвышавшемуся над остальными магазинчиками. Возле отполированных бронзовых дверей в красно-золотой ливрее стоял...

– Угу, это гоблин, – тихо кивнул Хагрид, поднимаясь по белым каменным ступеням. Гоблин был где-то на голову ниже Гарри. У него было смуглое умное лицо, острая бородка и, как заметил Гарри, очень длинные пальцы и ступни. Когда они входили, гоблин поклонился. Теперь перед ними возникли вторые двери, на сей раз серебряные, с выгравированными словами:

– Я ж говорил, сюда только псих ломанется, – прокомментировал Хагрид.

Двое гоблинов поклонами проводили их через серебряные двери, и они очутились в огромном мраморном зале. За длинной стойкой на высоких табуретах сидела еще сотня гоблинов, которые что-то царапали в гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, разглядывали через пенсне драгоценные камни. Из зала выходило несметное множество дверей, и несметное множество гоблинов встречало и провожало клиентов. Хагрид и Гарри направились к стойке.

– Здрасьте, – обратился Хагрид к незанятому гоблину. – Мы тут за деньгами из сейфа мистера Гарри Поттера.

– У вас есть его ключ, сэр?

– Где-то был, – сказал Хагрид и начал опорожнять карманы прямо на стойку, высыпав на счетную книгу гоблина горсть заплесневелых собачьих галет. Гоблин сморщил нос. Гарри наблюдал, как сидевший справа гоблин взвешивает груду рубинов, похожих на огромные раскаленные угли. – Вот, – произнес наконец Хагрид, демонстрируя малюсенький золотой ключик.

Гоблин придирчиво его осмотрел.

– Кажется, все в порядке.

– У меня тут еще письмо от профессора Дамблдора, – важно произнес Хагрид, выпячивая грудь. – Насчет Сами-Знаете-Чего в сейфе семьсот тринадцать.

Гоблин внимательно прочел письмо.

– Прекрасно, – кивнул он, возвращая письмо Хагриду, – Вас проводят вниз к вашим сейфам. Цапкрюк!

Цапкрюк был тоже гоблин. Хагрид распихал по карманам собачьи галеты, и они с Гарри вслед за Цапкрюком направились к одной из дверей.

– А что такое это Сами-Знаете-Что в сейфе семьсот тринадцать? – спросил Гарри.

– Не могу сказать, – таинственно ответил Хагрид. – Страшный секрет. Дела Хогвартса. Мне доверил Дамблдор. Про мою работу долго рассказывать.

Цапкрюк распахнул перед ними дверь. Гарри, ожидая снова увидеть мрамор, удивился. Они попали в узкий каменный коридор, освещенный горящими факелами. Он круто уходил вниз, а по полу шли узенькие рельсы. Цапкрюк свистнул, и к ним подкатила маленькая тележка. Они влезли в нее – Хагрид с трудом – и тронулись в путь.

Сначала они неслись по лабиринту петляющих коридоров. Гарри пытался запомнить – влево, вправо, влево, в середину развилки, вправо, влево – но это было невозможно. Видно, таратайка сама знала дорогу, потому что Цапкрюк ею не управлял.

От порывов холодного воздуха было больно глазам, но Гарри смотрел в оба. Один раз ему почудился сноп пламени в конце коридора, и он обернулся посмотреть, не дракон ли это, но опоздал – они нырнули еще глубже и ехали теперь мимо подземного озера, где с потолка и пола росли гигантские сталактиты и сталагмиты.

– Так и не знаю, – крикнул Гарри Хагриду сквозь грохот тележки, – какая разница между сталагмитом и сталактитом?

– В сталагмите есть буква “м”, – ответил Хагрид. – И не спрашивай ниче, а то меня вырвет на фиг.

Он и правда весь позеленел, и когда тележка наконец остановилась возле маленькой дверцы в стене коридора, Хагрид, выбравшись, оперся об стену, чтоб перестали дрожать коленки.

Цапкрюк отпер дверцу. Изнутри вырвались клубы зеленого дыма, а когда они рассеялись, Гарри так и ахнул. Внутри лежали горы золотых монет. Колонны серебра. Штабеля маленьких бронзовых кнатов.

– Все твое, – улыбнулся Хагрид.

Все его – обалдеть! Дурсли наверняка об этом не знали, иначе по-быстрому бы все отобрали, не успей он и глазом моргнуть. Сколько они плакались, во что им обходится Гарри! И все это время он владел целым состоянием, зарытым глубоко под Лондоном!

Хагрид помог Гарри запихнуть в сумку некоторую часть богатства.

– Золотые – это галлеоны, – объяснял он. – В одном галлеоне семнадцать серебряных сиклей, а в одном сикле двадцать девять кнатов, проще некуда. Ладно, на пару семестров хватит, остальное пущай тут лежит, целее будет. – Он повернулся к Цапкрюку. – А теперь, будь другом, к сейфу семьсот тринадцать, и нельзя ли помедленней?

– Скорость одна, – отрезал Цапкрюк.

Они помчались вглубь, набирая скорость. Становилось все холоднее, и на крутых поворотах тележку заносило. С грохотом пронеслись они над подземным ущельем, и Гарри перевесился через бортик, пытаясь разглядеть, что скрывается в его темных глубинах, но Хагрид со стоном втащил его обратно за шиворот.

В сейфе семьсот тринадцать не имелось замочной скважины.

– Отойдите, – с важным видом велел Цапкрюк. Длинным пальцем он легонько тронул дверцу, и та спокойно растаяла.

– Если это сделает не гринготтский гоблин, его засосет внутрь, и он окажется в ловушке, – пояснил Цапкрюк.

– А часто вы проверяете, нет ли кого внутри? – спросил Гарри.

– Примерно раз в десять лет, – ответил Цапкрюк, зловредно ухмыльнувшись.

Гарри не сомневался, что в таком сверхсекретном сейфе должно храниться нечто совершенно необыкновенное, и, снедаемый любопытством, весь вытянулся вперед, ожидая увидеть хотя бы какие-нибудь фантастические драгоценные камни – но сейф, на первый взгляд, был пуст. Потом он заметил на дне невзрачный пакетик в коричневой бумаге. Хагрид взял сверток и засунул его поглубже под плащ. Гарри жутко хотелось узнать, что же там такое, но он понимал, что спрашивать не стоит.

– А ну, полезай в эту адскую громыхалку и не трепись по дороге, мне лучше пасть не открывать, – сказал Хагрид.

Еще одна бешеная гонка – и вот они стоят у дверей “Гринготтса”, щурясь от солнца. С полной сумкой денег Гарри даже не знал, куда рвануть первым делом. Не суть важен обменный курс галлеона к фунту, и так ясно, что денег у него теперь больше, чем за всю жизнь – и даже больше, чем у Дадли.

– Надо б форму прикупить, – Хагрид мотнул головой в сторону “Мадам Малкин – мантии на все случаи жизни”. – Слышь, Гарри, ты не против, ежели я заскочу в “Дырявый котел”, подкрепиться малость? Терпеть ненавижу гринготтсовы тележки.

Он все еще был бледноват, и Гарри весь в волнении отправился к мадам Малкин один.

Мадам Малкин оказалась коренастой, улыбчивой ведьмой в розовато-лиловом.

– Хогвартс, значит? – перебила она, едва Гарри открыл рот. – Ну просто столпотворение – вон еще юноша тут снаряжается.

В глубине магазина на скамеечке стоял бледный востроносый мальчик, а вторая ведьма подкалывала булавками подол его длинной черной мантии. Мадам Малкин водрузила Гарри на скамейку, накинула ему через голову длинный балахон и принялась подворачивать его на нужную длину.

– Привет, – сказал мальчик, – тоже в Хогвартс?

– Да, – кивнул Гарри.

– Папа покупает мне рядом учебники, а мама на том конце улицы смотрит волшебные палочки, – сообщил мальчик. Говорил он нудно и растянуто. – Потом поведу их смотреть гоночные метлы. Не понимаю, почему первачкам нельзя иметь свою. Надо все-таки заставить отца купить метлу, я ее как-нибудь протащу.

Гарри непроизвольно вспомнился Дадли.

– А у тебя есть метла? – приставал мальчишка.

– Нет, – ответил Гарри.

– А в квиддич играешь?

– Нет, – повторил Гарри, гадая, что за штука квиддич.

– А я играю – папа говорит, что не взять меня в команду факультета просто преступление, и, надо сказать, я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете?

– Нет, – сказал Гарри, с каждой минутой чувствуя себя все глупее.

– Ну, вообще-то никто точно не знает, пока до него не дойдет дело, но я-то знаю, что буду в Плутзерине, у нас вся семья там училась – а представь, попасть в Фукендуй, я бы свалил, а ты?

– М-м-м, – промычал Гарри, жалея, что не может сказать чего-нибудь поинтереснее.

– Во, смотри, какой дядька! – воскликнул вдруг мальчик, кивая в сторону витрины. Там стоял Хагрид, он подмигивал Гарри и вертел в руках два большущих мороженых, с которыми в магазин было нельзя.

– Это Хагрид, – пояснил Гарри, довольный, что знает хоть что-то, чего не знает мальчишка. – Он работает в Хогвартсе.

– А-а, – протянул мальчик, – я про него слыхал. Он типа прислуги, что ли?

– Лесник, – поправил Гарри. С каждой секундой мальчишка нравился ему все меньше.

– А, точно. Я слышал, он типа дикарь – живет в хижине возле школы, то и дело бухает, пытается колдовать, а кончает тем, что поджигает свою кровать.

– А по мне, он замечательный, – холодно возразил Гарри.

– Неужели? – произнес мальчик немного надменно. – А почему он с тобой? Где твои родители?

– Умерли, – коротко ответил Гарри. Он не испытывал особого желания обсуждать с мальчишкой эту тему.

– Какая жалость, – произнес тот без тени сожаления. – Но они были из наших или нет?

– Они были волшебники, если ты об этом.

– Мне кажется, не нашенских вообще нельзя принимать, правда? Они совсем не такие, их никогда по-нашему не воспитывали. Представляешь, некоторые даже не знают про Хогвартс, пока не получат письмо. По-моему, надо брать детей только из старых колдовских семей. Кстати, как твоя фамилия?

Но прежде чем Гарри успел ответить, мадам Малкин сказала: “Все готово, милый”, и Гарри, радуясь поводу прекратить разговор, спрыгнул со скамейки.

– Ладно, встретимся в Хогвартсе, – сказал зануда.

Гарри молча уплетал купленное Хагридом мороженое (шоколадно-малиновое с ореховой стружкой).

– Чего это с тобой? – спросил Хагрид.

– Ничего, – соврал Гарри. Они зашли купить пергамент и перья. При виде чернил, меняющих цвет в процессе письма, Гарри слегка повеселел. Выйдя из магазина, он спросил:

– Хагрид, что такое квиддич?

– Блин, Гарри, я ж все забываю, какая ты серость – не знать про квиддич!

– Отстань, мне и так хреново, – буркнул Гарри. Он рассказал Хагриду про бледного мальчика в магазине мадам Малкин. – ...и еще он сказал, что детей из магловых семей даже нельзя принимать.

– Ты не из магловой семьи. Знал бы он, кто ты есть – да он твое имя с пеленок знает, раз его предки колдуны. Ты же видал, что творилось в “Дырявом котле”, как ты там объявился. И вообще, чего он в этом смыслит, лучшие, кого я видал, уродились потомственными маглами – да взять твою маменьку! А что у нее за сеструха?

– Так что такое квиддич?

– Это наш спорт. Волшебный. Ну, типа... типа как магловый футбол – в квиддич все играют – в воздухе на метлах, там еще четыре мяча – короче, правила типа так сразу не объяснишь.

– А что такое Плутзерин и Фукендуй?

– Школьные факультеты. Всего четыре. Говорят, в Фукендуе одни тупицы, но...

– Спорим, я попаду в Фукендуй, – мрачно сказал Гарри.

– Лучше уж Фукендуй, чем Плутзерин, – тяжело произнес Хагрид. – Еще ни одна ведьма или колдун не стали плохими, не побывав в Плутзерине. Да и Сам-Знаешь-Кто тоже.

– Воль... ой, то есть Сам-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе?

– Давным-давно, – ответил Хагрид.

Они купили Гарри учебники в лавке Завитуша и Клякца, где полки были до потолка забиты книгами в кожаных переплетах размером с плиту мостовой; книгами в шелке размером с почтовую марку; книгами, испещренными непонятными знаками, и даже книгами, в которых вообще было пусто. Даже Дадли, который отродясь ничего не читал, отдал бы все на свете, лишь бы потрогать некоторые из них. Хагрид чуть ли не силком уволок Гарри от справочника “Проклятия и контрпроклятия (Как очаровать друзей и одурманить врагов новейшей местью: Волосопад, Желеножка, Языковязка и многое, многое другое)" профессора Мституса Зелениана.

– Я хотел узнать, как наслать порчу на Дадли.

– Идея мазовая, но колдовать в магловом мире нельзя, разве что в особых случаях, – сказал Хагрид. – И у тебя щас все равно ничего не выйдет, тебе до этого учиться и учиться.

Хагрид не дал Гарри купить и котел из чистого золота (“сказано, оловянный”), зато они приобрели очень симпатичные весы для взвешивания ингредиентов зелий и складной медный телескоп. Потом они зашли в аптеку, где было так чудесно, что можно было потерпеть страшную вонь – смесь тухлых яиц и гнилой капусты. На полу стояли бочки с какой-то слизью; вдоль стен выстроились банки с травами, сушеными кореньями и яркими порошками; с потолка свисали пучки перьев, связки зубов и клубки когтей. Пока Хагрид спрашивал у продавца базовые компоненты для приготовления зелий, Гарри исследовал серебряные рога единорога по двадцать одному галлеону за штуку и крошечные блестяще-черные жучиные глазки (пять кнатов ложка).

Выйдя из аптеки, Хагрид еще раз пробежал список.

– Так, волшебная палочка... Ах да, еще ведь подарок с день рожденьем.

Гарри почувствовал, что краснеет.

– Да не стоит...

– Да знаю, что не стоит. Знаешь чего, куплю я тебе зверюшку. Только не жабу, жабы давно уже не в моде, тебя зачморят... а кошек я не люблю, я от них чихаю. Во, купим тебе сову. Сову вся ребятня хочет, они дико полезные, почту носят и все дела.

Через двадцать минут они вышли из “Совариума Лупоглааза”, где царила тьма, полная шороха крыльев и сверкания алмазно-ярких глаз. Гарри держал большую клетку c красивой белоснежной совой, которая крепко спала, засунув голову под крыло. Он без конца благодарствовал, заикаясь, как профессор Квиррелл.

– Хорош, – грубовато отмахнулся Хагрид. – Дурсли тебе навряд ли чего дарили. Теперь осталось к Олливандерам – волшебные палочки только там, у Олливандеров, а тебе надобно самую лучшую.

Волшебная палочка... об этом-то Гарри и мечтал!

Последний магазинчик был тесный и невзрачный. Облупившиеся золотые буквы над входом гласили: “Олливандеры: изготовители волшебных палочек с 382 г. до н.э.”. В пыльной витрине на выцветшей пурпурной подушке лежала одна-единственная палочка.

Когда они переступили порог, где-то в глубине магазина звякнул колокольчик. Помещение оказалось крошечным и пустым, если не считать единственного тонконогого стульчика, на который и уселся Хагрид. Гарри чувствовал себя скованно, как в библиотеке с очень строгими правилами; он проглотил кучу пришедших на ум новых вопросов и стал смотреть на тысячи узеньких коробочек, сложенных штабелями до самого потолка. По спине почему-то побежали мурашки. Казалось, здесь сама пыль и тишина излучали некое неуловимое волшебство.

– Добрый день, – послышался приятный голос. Гарри подскочил. Хагрид, видимо, тоже подскочил, потому что раздался громкий треск, и великан поскорее слез со стульчика.

Перед ними стоял старичок, и его большие блеклые глаза светились в магазинном мраке, как две полных луны.

– Привет, – неловко поздоровался Гарри.

– Ах, да, – сказал старичок. – Да, да. Я так и думал, что скоро вас увижу. Гарри Поттер. – Это был не вопрос. – У вас глаза, как у матушки. Кажется, только вчера она сама покупала здесь свою первую волшебную палочку. Десять с четвертью дюймов, гибкая, ивовая. Особенно хороша для зачаровывания.

Мистер Олливандер подошел к Гарри. Хоть бы он моргнул, подумал Гарри. От этих серебристых глаз бросало в дрожь.

– А вот батюшка ваш предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Пластичная. Чуть помощнее и хороша для трансфигурации. Я сказал, ваш батюшка предпочел – на самом деле, конечно, это палочка выбирает волшебника.

Мистер Олливандер подошел так близко, что они с Гарри практически оказались нос к носу. В дымчатых глазах Гарри видел собственное отражение.

– А вот сюда, стало быть... – Мистер Олливандер коснулся длинным белым пальцем зигзагообразного шрама на лбу Гарри. – С огорчением вынужден признать, это я продал палочку, которая это сделала, – тихо произнес он. – Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Мощная палочка, очень мощная, и в дурных руках... если бы знать, с чем она выйдет в мир...

Он покачал головой, после чего, к облегчению Гарри, заметил Хагрида.

– Рубеус! Рубеус Хагрид! Рад тебя видеть... Дуб, шестнадцать дюймов, гнутая, так?

– Так точно, сэр, – подтвердил Хагрид.

– Хорошая была палочка. Но ее, полагаю, сломали пополам, когда тебя отчислили? – вдруг строго спросил мистер Олливандер.

– Гм... да, сломали, – сказал Хагрид, переминаясь с ноги на ногу. – Обломки, правда, еще у меня, – добавил он радостно.

– Но ты ими не пользуешься? – прямо в лоб спросил мистер Олливандер.

– Что вы, сэр, – быстро ответил Хагрид. Гарри заметил, как крепко он сжал свой розовый зонтик.

– Гм-м-м, – произнес мистер Олливандер, пронзая Хагрида взглядом. – Что ж, теперь – мистер Поттер. Позвольте взглянуть. – Он вынул из кармана длинную рулетку с серебряными насечками. – Какой рукой предпочитаете колдовать?

– Эээ... я правша, – сказал Гарри.

– Вытяните руку. Вот так. – Старичок измерил Гарри от плеча до пальцев, затем от запястья до локтя, от плеча до пола, от колена до подмышки и охват головы. При этом он начал рассказывать: – В сердцевине каждой олливандеровской палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер. Мы используем шерсть единорога, перья из хвоста феникса и струны души дракона. Двух одинаковых палочек не бывает, как не бывает одинаковых единорогов, драконов и фениксов. И разумеется, вам никогда не добиться подобных результатов палочкой другого волшебника.

Гарри вдруг осознал, что рулетка, измерявшая расстояние между ноздрями, делает это самостоятельно. Мистер Олливандер порхал возле полок, снимая коробочки.

– Достаточно, – сказал он, и рулетка клубком свернулась на полу. – Итак, мистер Поттер. Попробуйте вот эту. Бук и струна души дракона. Девять дюймов. Хорошая, гибкая. Возьмите и взмахните.

Гарри взял палочку и (чувствуя себя полным дураком) слегка взмахнул, но мистер Олливандер чуть ли не сразу вырвал ее из рук.

– Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Попробуйте...

Гарри попробовал – но не успел даже взмахнуть, как мистер Олливандер вырвал у него и эту палочку.

– Нет-нет... вот, черное дерево и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, пружинистая. Давайте, давайте, пробуйте.

Гарри пробовал. И пробовал. Он не имел ни малейшего представления о том, чего ждет мистер Олливандер. Гора опробованных палочек на стульчике громоздилась все выше и выше, но чем больше товара снималось с полок, тем счастливее казался мистер Олливандер.

– Ну и мудреный клиент, да? Не волнуйтесь, где-то здесь мы отыщем идеальную пару... так, интересно... а почему бы и нет... необычное сочетание – остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, приятная и податливая.

Гарри взял палочку. И сразу почувствовал, как по кончикам пальцев побежало тепло. Он поднял палочку над головой, со свистом рассек пыльный воздух, и из нее, словно фейерверк, стрельнул поток красных и золотых искр, а их отсветы заплясали на стенах. Хагрид от радости завопил и захлопал, а мистер Олливандер закричал:

– Ай, браво! Да, очень, очень хорошо! Так-так-так... очень любопытно... чрезвычайно любопытно...

Он уложил палочку в коробку и обернул ее коричневой бумагой, приговаривая:

– Любопытно... любопытно...

– Простите, – сказал Гарри, – что любопытно?

Мистер Олливандер вперил в Гарри прозрачный взгляд.

– Я помню каждую проданную палочку, мистер Поттер. Все до единой. Так уж случилось, что феникс, чье хвостовое перо в вашей палочке, отдал еще одно перо – всего одно. И это в самом деле любопытно – вам суждена эта палочка, в то время как ее сестра – боже, ее сестра – оставила вам этот шрам.

Гарри сглотнул.

– Да, тринадцать с половиной дюймов. Тис. Занятно, как это такое может статься... Помните, палочка сама выбирает волшебника... Думаю, следует ожидать от вас великих свершений, мистер Поттер... Как-никак, Тот-Кого-Нельзя-Называть творил великие дела – жуткие, но великие.

Гарри поежился. Нельзя сказать, чтобы мистер Олливандер ему слишком нравился. Он заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклоном проводил их до двери.

Вечернее солнце висело низко над горизонтом, когда Гарри с Хагридом возвращались по Косому переулку, потом обратно через стену, а потом через опустевший “Дырявый котел”. На обратном пути Гарри хранил гробовое молчание; он даже не замечал, как народ в метро разевает рты при виде клетки со спящей полярной совой у него на коленях и навешанных на них чудных свертков. Вверх по эскалатору, выход на станцию Паддингтон; лишь когда Хагрид похлопал его по плечу, до Гарри дошло, где они находятся.

– Есть время чего-нибудь куснуть перед поездом, – сказал Хагрид.

Он купил Гарри гамбургер, и они присели на пластиковые стульчики. Гарри озирался по сторонам. Все почему-то выглядело непривычно.

– Все пучком, Гарри? Чегой-то притих, – сказал Хагрид.

Гарри не знал, как и объяснить. У него был лучший в жизни день рождения... и все же... он жевал гамбургер, подыскивая слова.

– Все думают, что я особенный, – выговорил он наконец. – Вся тусовка в “Дырявом котле”, профессор Квиррелл, мистер Олливандер... а я даже знать не знаю про волшебство. Как же они могут ожидать великих свершений? Я знаменитость, а не помню, за что. Я даже понятия не имею, что произошло, когда Воль... то есть, я хотел сказать, в ту ночь, когда погибли мои родители.

Хагрид перегнулся через столик. Косматую бороду и кустистые брови просвечивала очень добрая улыбка.

– Не боись, Гарри. Навостришься. В Хогвартсе все от печки начинают, и ты будешь не хужей. Просто будь сам собой. Тяжко, знаю. Ты выделяешься, а это всегда тяжело. Но в Хогвартсе тебе будет ништяк – как мне – мне и щас ништяк, собст’но говоря.

Хагрид посадил Гарри на поезд, который должен был доставить его назад к Дурслям, и протянул конверт.

– Билет до Хогвартса, – объяснил он. – Первое сентября – Кингс-Кросс – там все написано. Ежели какие затычки с Дурслями, шли письмо совой, она знает, где меня искать... Ну, скоро свидимся, Гарри.

Поезд отошел от станции. Гарри хотел было проследить за Хагридом, пока тот не скроется из виду; он привстал и прижался носом к окну, но стоило ему только моргнуть, как Хагрид исчез.

Далее...

Домой